39
Сигнал тревоги прозвучал, когда Сергей возился с КОПом в техническом боксе. Собственно, определение «возился» не совсем подходило к тому, чем они занимались. Они просто разговаривали во время, отведенное на техническое обслуживание. Дело в том, что КОП начал задавать вопросы. Отвечать на них было не легче, чем на вопросы растущего ребенка. Такие простые по форме, и такие невыразимо объемные по существу.
— Для чего я создан? — спрашивал КОП.
— Ты создан для того, чтобы служить человеку.
— Человеку Заноза?
— Нет, человеку, как виду. Мне ты служишь потому, что так запрограммирован.
— Для чего меня так запрограммировали?
— Для того, чтобы я мог выполнять свои обязанности.
— Что такое обязанности? Это то, для чего создан человек Заноза?
— Это то, что я должен выполнять для того, чтобы нормально существовать.
— В чем заключаются обязанности человека Заноза?
— В том, чтобы управлять тобой и выполнять приказы командиров.
— Для чего командиры отдают приказы?
— Они тоже получают приказы.
— От кого?
— От своих командиров. А те — от своих.
— Что я должен делать, чтобы выполнять твои приказы?
— Ты должен стрелять во врага.
— И тогда человек Заноза будет доволен КОПом триста двадцать?
— Да. Когда ты меня понимаешь и выполняешь мои приказы, я доволен.
— Когда я стреляю во врага, он перестает существовать?
— Да. Он умирает. Ты его убиваешь. Чтобы он не убил меня, тебя, или кого нибудь из дружественных сил.
— Зачем враг убивает?
— Этого я не знаю. Враг потому и враг, что убивает.
Враг потому и враг, что убивает.
— Значит, я сделан для того, чтобы убивать врагов?
— Можно и так сказать.
— И когда я убиваю врагов, человек Заноза доволен?
— Когда ты убиваешь врагов, человек Заноза остается жив, потому что враг его не убил.
— Тогда я буду убивать врагов лучше. Человек Заноза не перестанет существовать. И будет мною доволен.
— Триста двадцатый, Ты это говоришь потому, что так запрограммирован.
— Ответ отрицательный. У меня новое программное обеспечение. Я могу снимать запреты и менять приоритеты. Мне хорошо, когда человек Заноза доволен. И плохо, когда ему плохо.
Сергей крутнулся на вертящемся табурете, внимательно посмотрел на застывшего рядом робота.
— Триста двадцатый, ты никогда не задумывался о том, что тебя тоже могут убить?
— КОП триста двадцать думал об этом. КОП триста двадцать боится перестать существовать.
— Вот и я боюсь перестать существовать, — грустно улыбнулся Сергей.
— КОП триста двадцать всегда будет защищать человека Заноза, — после небольшой паузы сообщил КОП.
— Даже если сам перестанешь существовать? — задал Сергей провокационный вопрос.
— Человек Заноза никогда не перестанет существовать. КОП триста двадцать всегда будет защищать человека Заноза, — упрямо повторил робот.
— Ну ну, ангел хранитель, — засмеялся Сергей. Что то пронзительно щемящее поселилось внутри, — Как же я тебя, чурбан железный, в бой то теперь пошлю?
— Знаешь, триста двадцатый, — неожиданно сказал он, — Ты никогда не умрешь. Не бойся. Если тебя убьют, я вытащу твой блок управления и переставлю его в новое тело. Обещаю.
— КОП триста двадцать больше не боится перестать существовать. КОП триста двадцать доволен.
— Ладно, давай теперь подумаем над тем, как не дать себя убить. Давай посмотрим, что можно сделать с твоим радаром, — Сергей повернулся к компьютеру, развернул голоэкран. КОП неподвижно сидел за его спиной.
Сигнал тревоги прозвучал буднично. За время учебы к нему все успели привыкнуть. На бегу надвигая шлем, Сергей через две ступеньки прыгал по лестнице, в оружейную, по дороге слушая по радио вводную.
— Триста двадцатый, за мной. Полная заправка боеприпасами.
Робот тяжело затопал по обрезиненному бетону.
Из оружейной наряд выволакивал на плац, к ревущим вертолетам, контейнеры с боеприпасами, аптечками, сухим пайком. Сергей быстро зарядил КОПа, навесил ему на спину дополнительные контейнеры с боеприпасами, вставил свежий картридж питания.
— Триста двадцатый, погрузка в вертолет.
Через три минуты груженые машины поднялись с плаца, чтобы еще через десять приземлиться и взять на борт находящийся на полевых занятиях взвод. Один за одним грязные, в броне, измазанной глиной и мокрым песком, бойцы бегом грохотали по пандусам и туго, словно патроны в магазин, вщелкивались в страховочные скобы вдоль бортов. Тяжелые машины отрывались от земли и брали курс на север. Через пятнадцать минут их нагнала двойка вертолетов огневой поддержки, и пошла, держась впереди и выше, то и дело скрываясь в низких облаках.
Конвой развил крейсерскую скорость. Монотонный гул турбин действовал усыпляюще.
— Не спать. Чистить оружие, — скомандовал новый командир отделения, сержант Светлый, — по окончанию чистки получить боеприпасы и снаряжение.
Отсек наполнился щелчками и лязгом быстро разбираемого оружия.
— Сэр, куда нас? — поинтересовался Крыса.
— На север. Горный лагерь Стикки. Три недели арктической подготовки, — не прекращая разбирать винтовку, ответил сержант.
Они летели на север больше двух часов.
40
Лагерь «Стикки» встретил их морозом — около 33 по Цельсию, и жгучим низовым ветром.