Перманентное состояние аффекта. Я тебе сейчас шею твою траханную скручу, а мне только промывание кишок назначат! Чего ты мне шьешь! Слетай, блядина, в Эскудо. Поспрошай там уродов — вдруг они и вправду чего замыслили? Глядишь, и просрутся мозги то…
Он стряхивает с себя побледневшего лейтенанта. Отшвыривает в сторону. Хватает откатившуюся в ноги коробочку. С маху бьет ее о стену. Сиреневое сияние гаснет. Особист шарит трясущимися пальцами по кобуре. Никак не может ее открыть.
— Что тут происходит? — голос кэпа за спиной заставляет особиста подпрыгнуть от неожиданности.
Гаррис держит шлем, как дубину. Слегка раскачивает его в опущенной руке. Еще миг, и он разнесет лошадиный череп Карпентера. За спиной кэпа все тот же невозмутимый капитан разведчик. Встревоженное лицо Саманты в дверях.
— Вы, сестра, подождите нас за дверью. Пожалуйста. — вежливо говорит подполковник.
Сэм кивает, выходит в коридор. Мимо лежащего мордой в пол синещекого капрала. Над ним нависают два громилы в активированной броне, с винтовками на боевом взводе, направленными ему в затылок. Капрал давится резинкой, боясь шевельнуться.
— Лежи спокойно, козел, — из под бронестекла советует пехотинец. — А то у меня палец на курке затек, может сорваться.
Капрал в неудобной позе исходит вонючим потом.
— Так я жду ответа, лейтенант, или кто вы там на самом деле? — ледяным тоном произносит Гаррис.
— Я провожу оперативное мерориятие, сэр, — наконец, выдавливает из себя особист.
— В отношении моего подчиненного? — голос кэпа может заморозить плевок на лету.
— Да, сэр.
— А почему я об этом ничего не знаю? Или в моем полку уже командуют младшие офицеры из СБ?
— Это предварительное расследование, сэр. Я не обязан ставить вас в известность. — особист потихоньку приходит в себя, снова превращаясь в высокомерного наглеца.
— Понятно, понятно. Значит, предварительное расследование… А ваша версия, сержант? — он поворачивается к Сергею.
— Господин лейтенант интересовался, почему я не подох в Эскудо, сэр. — отвечает Сергей.
— И все?
— Никак нет. Еще он удивлен тем, что я недостаточно близко общался с уродами, сэр.
— Понятно, понятно. А ты что ответил?
— Я… я еще не успел, сэр. Тут как раз вы вошли.
— Получается, я вроде как вас выручил, а лейтенант? — ехидно интересуется подполковник у раздувающего ноздри лейтенанта.
— Господин подполковник, я вынужден… — гневно начинает особист.
— ЗАТКНУТЬСЯ, ЛЕЙТЕНАНТ! — рявкает кэп. Сергей начинает понимать, откуда у комполка такая странная кличка. Лично он сам уже почти в штаны сделал. Бедная ты сволочь, лейтенант…
Особист действительно затыкается на полуслове, словно его шарахнули прикладом по затылку.
— Ты знаешь, что этого сержанта император наградил медалью «За доблесть»? — гремит кэп, нависая над бледным лейтенантом.
— А ты знаешь, что император наградил его Железным крестом с дубовыми листьями? — продолжает Гаррис. Лейтенант давится ответом под его яростным взглядом.
— А ты знаешь, сколько он солдат противника уложил? А про то, что вытащил раненого офицера? Сбил самолет? Размолотил кучу бронетехники? Один, без прикрытия, контуженный, плацдарм обеспечивал? Ты хочешь сказать, — гремит кэп, — Что император награждает боевыми наградами трусов, предателей и шпионов? Возводишь поклеп на боевого ветерана, который кровь за Империю проливал? Капитан!
— Сэр! — вытягивается разведчик.
— Как это классифицируется?
— Саботаж, сэр! Подрыв боеспособности! Статьи пятнадцать и восемнадцать. В военное время караются расстрелом.
— Расстрелом… — смакует подполковник сладкое слово.
В военное время караются расстрелом.
— Расстрелом… — смакует подполковник сладкое слово. Перекатывает его во рту, — Расстрелом…
Особист, наконец, въезжает, что происходит что то из ряда вон. Сейчас этот чокнутый его просто пристрелит. При свидетелях. За саботаж. И напишет рапорт. И умоет руки. Как же так! Сразу слабнут ноги.
— Сэр! — начинает лейтенант, судорожно дергая кадыком.
— Я НЕ ДАВАЛ ТЕБЕ РАЗРЕШЕНИЯ ГОВОРИТЬ!
Сергей во все глаза наблюдает за разворачивающимся спектаклем.
— Капитан!
— Сэр!
— Объясни лейтенанту, что от него требуется.
— Есть, сэр!
Капитан манит трясущегося лейтенанта рукой. Подводит к окну. Что то показывает ему на своем электронном планшете. Перелистывает. Пальцем обводит особо мерзкие сценки. Особист часто сглатывает, нервно вытягивает шею.
— Еще? — интересуется капитан.
Лейтенант отрицательно крутит головой.
— Если это передать в Генштаб, лейтенант, вас даже уборщиком в казарму не возьмут. Ясно? — спокойно интересуется капитан.
Эсбэшник чувствует себя пойманной за жабры рыбиной под палящим солнцем. Хочется пить. Он вымученно кивает.
— Хорошо, что мы друг друга поняли. — покровительственно говорит ему начальник разведки. Препарирует бледную извивающуюся лягушку холодным взглядом. Добавляет, — А подготовочка то у тебя, лейтенант, того, хилая. С такой в плен лучше не попадать.
— Сэр, я закончил, — докладывает он скучающему комполка. Тот кивает.
— В моем полку я командую. Не СБ. Император вверил мне эту часть и я за нее отвечаю. Больше никаких шпионских игрищ в моем полку. Запомни это. С этого дня, дружок, ты будешь мне сообщать о всех своих «предварительных расследованиях», — негромко диктует кэп бледному, как смерть лейтенанту. После небольшой паузы добавляет.
— Иначе за твою драную задницу я и гроша не дам. Свободен.
Бледный особист пулей вылетает из палаты.
— Ну вот, служи спокойно, сержант, — поворачивается Гаррис к сидящему с открытым ртом Сергею.
— Есть, сэр. Спасибо, сэр…
— Да мелочи, сержант. Ты просто, как это… катализатор. Знай себе, служи, как следует. Мобильная пехота своих не бросает.
«Черт, ну никак без штампов. Или это у них заклинание такое?» — думает Сергей, глядя на удаляющуюся спину кэпа.
— Нет, ну какой мужик! — впархивает в палату возбужденная Сэм. Ее глаза радостно блестят.
— Саманта, меня, можно сказать, чуть девственности в твое дежурство не лишили, а тебе лишь бы под кэпа забраться, — устало говорит Сергей.
— Ой, да ладно, Серж. Не ревнуй. Я вот тебя сейчас поцелую, — хихикает Саманта.
— Ага, и по морде сразу дашь… Знаю, проходили. Давай, приклепывай свои проводки…
Мягкие руки Сэм порхают по его телу. Что то приклеивают, прилаживают. Гладят, успокаивают. Снова хочется спать.
— Спи, милый, спи… — шепчет Саманта.