38
Магда пригласила его в свою небольшую квартирку в доме для рядового состава. Сидя в единственной комнате с окном во всю стену, они пили чай с домашним печеньем и увлеченно болтали. Она показала ему коллекцию голоснимков о своей службе. Сергей с интересом перелистывал прозрачные пластиковые листы, тыкал пальцем, заставляя развернуться наиболее понравившиеся снимки. Вот Магда в тяжелой синей броне с винтовкой через плечо, весело глядящая сквозь приоткрытое забрало шлема. Магда, совсем еще юная, в заляпанном тиной комбинезоне, по грудь в болоте, высоко подняв оружие, бредет вслед за каким то увальнем. Магда на фоне отделения улыбающихся, кровь с молоком, морпехов. Магда среди развалин каких то зданий, на фоне задымленного неба, в исцарапанной броне сидит на каменном обломке, устало прихлебывая из фляжки. Ее шлем валяется рядом, короткие волосы слиплись от пота. Вот Магда, вся в брызгах, летит в воду с пандуса десантного бота среди морпехов буйволов, продвигающихся по пояс во взбаламученной морской воде. Магда внутри БМП, плотно схваченная страховочными скобами, с винтовкой, зажатой между бронированных наколенников. Магда в шортах и маечке топике, улыбающаяся фотографу сквозь черные противосолнечные очки.
— Это я в учебке. Ползу по болоту. Впереди — мой командир отделения, — рассказывала Магда, комментируя снимки.
— Это я на Орлеане. Я там родилась. Мегаполис Сент Луис. Там и завербовалась в первый раз. Все лучше, чем идти в посудомойки или на панель. Тут я в отпуске. Оторвалась на славу. Море — парное молоко, так бы и жила там. Только мужики там какие то хлипкие, — она улыбалась, ее глаза оживленно блестели.
— Это уже тут, год назад. Ученья на Южном материке. Это наш взводный. Классный мужик. Хотя и зануда. А это наше отделение.
Узнаешь?
— А это где? — спросил Сергей, показывая на страницу с фотографиями на фоне разрушенного города.
— Это я на Шеридане. Мой второй срок. Второй батальон первого полка. Шестьдесят девятый год. Это наши парни, второй взвод роты «Альфа», — улыбка Магды стала какой то искусственной, неживой, — Хорошие ребята, — она прикасалась пальцем к молодым лицам, перечисляла, — Это Ганс. Наступил на плазменную мину. Обгорел до костей. Это Майк Козелик. Классный водитель. Сгорел в БМП. Это Иван. Самый молодой. В семидесятом попал под обстрел. Оторвало руку по локоть. Новая не прижилась — редкая группа крови. Кто будет возиться с рядовым? Вживили протез и списали на пенсию. Это наш пулеметчик, Джимми Бойскаут. Отморозок с высокой мотивацией к службе. Стрелял во все, что шевелится. Но дело свое знал. Прошел психокорекцию, сейчас сержантом где то на центральной планете. Здесь Марчелло. Отделение тяжелого оружия. Попал в плен в семидесятом. Перенес пытки. Сошел с ума. Нашли его через месяц, когда проводили зачистку. Сидел голым в холодном подвале в куче своего же дерьма. Джимми тогда окончательно съехал, вышел на улицу и палил во всех подряд, пока лента не кончилась. Это наше отделение в Сан Антонио, в самом начале. Тогда все начиналось с патрулирования и комендантского часа. После джунглей такая служба — сахар. Потом были блок посты. Потом начались инфильтрационные лагеря. Потом тотальная зачистка. Это Ковбой. Выжил, счастливчик. Этого я не помню уже. Кто то из молодого пополнения. Его шлепнул снайпер почти сразу же после прибытия. Это наш взводный, Норд. Сейчас где то ротой, наверное, командует. Его столько раз прикладывало, что я со счета сбилась. Медики его заново складывали. Везучий, сукин сын…
Магда отодвинула альбом, встала.
— Давай я тебе свежего чаю налью?
Сергей кивнул, закрывая альбом.
— Шеридан, это где? — спросил он.
— Бета стрельца. Вонючая окраина. Та еще дыра. Шахты, сталь, кукуруза, кажется, еще какая то химия — ответила Магда.
— Я ничего про это не слышал.
— Ха! Я бы удивилась, если бы кто то про это посмел написать. Слово «журналист» там было синонимом команды «Огонь». Спутники связи были заблокированы. Гражданское сообщение прервано. Полная блокада.
— С кем вы там воевали?
— А ни с кем, — ответила Магда, наливая чай, — Сами с собой. Это называется — «Наведение конституционного порядка».
— Ну и как — навели?
— А что — разве не видно? — в голосе Магды сквозил едкий сарказм, — Там теперь такой порядок, что никакая конституция не нужна. На кладбищах всегда порядок. Там, где мы проходили, все снова автоматически становились верноподданными императора. Свободными в свободной стране. Правда, мертвыми. Жаль, не я добралась до тех парламентских ублюдков, которые это начали.
Они помолчали. Магда задумчиво пила чай, смотря в окно невидящим взглядом.
— В кои веки удалось затащить к себе настоящего мужика, и на тебе — вспоминаем мертвецов, — пожаловалась она, очнувшись.
— Это я то настоящий? — засмеялся Сергей, скрывая неловкость от резкой перемены темы, — Да на фоне твоих друзей я просто мальчик.
— Что бы ты понимал в мужчинах, — снисходительно ответила Магда, вставая и подходя вплотную, — Прости за невольную пошлость — с братьями морпехами трахаться, все равно, что полосу препятствий проходить. Они классные парни по части мозги вышибить, но насчет остального — не из того они теста…
Она улыбнулась, прищурив ставшие темными глаза. Ее взгляд затягивал своей глубиной.
— Знаешь, Серж, ты на человека похож. Во всяком случае — пока. Это тут редкость. Тут все ненастоящее, — Магда провела рукой по его плечу, ласково поворошила волосы.