Многоголосо гомоня, ковыляя на раненых ногах, давя и отталкивая друг друга, толпа надвигалась на Сергея, растекалась по полю, маленькими бледными муравьями стремясь укрыться от смерти. Уже раздался полный тоскливого ужаса вопль укушенного каким то гадом. Кто то, яростно вертясь на месте, отмахивался окровавленными руками от облепившего тело роя голодных насекомых.
— И куда их несет? — удивился Сергей, — Без брони, без оружия, в крови, голые. Там же верная смерть. За полчаса всех заживо пожрут.
— Огнемет! Справа, на три часа! — крик в эфире сменился звериным воем заживо сгорающего человека. Щелчок отключившегося передатчика оборвал трансляцию. Сразу две зеленых точки на дисплее замигали оранжевым. Слитно прогрохотала серия взрывов.
— Все, готов говнюк, я его сделал!
— Медик! Медик!
Сергей в последний раз оглядел деревню через оптический усилитель шлема. Все бетонные коробки, выжженные изнутри плазменными гранатами, чадно горели. Кто то еще полз, волоча за собой внутренности, кто то, запинаясь о трупы и оскальзываясь в лужах крови, неловко ковылял в дыму. Голая женщина с распущенными длинными волосами, упав на колени, отчаянно протягивала руки вверх. Или вперед? Ее детально прорисованная на фоне багровых сполохов фигура c рельефно очерченными бедрами и ослепительно черным каскадом волос, была подана усилителем с какой то порнографической четкостью. В паху мгновенно стало тесно. В следующий миг спина женщины взорвалась брызгами разлетающейся плоти, ее опрокинуло навзничь и она превратилась в некрасивую поломанную куклу с неестественно подогнутыми ногами.
Сергей перевел регулятор винтовки в режим стрельбы по готовности. Десятки обезумевших от ужаса и боли муравьев бежали в его направлении, не пытаясь разбежаться по сторонам, где лес был ближе. Тактический дисплей увлеченно рисовал волну приближающихся красных точек.
— Это просто мишени, — подумал Сергей, — К тому же, если я их не убью, они подохнут страшной смертью.
— Триста двадцатый, огонь по пехоте противника!
— Принято, выполняю, — отозвался робот.
Грохот пулемета заглушил мысли. Бледные фигуры на бегу хватали грудью крупнокалиберные раскаленные пули, нелепо переламываясь, катились по земле, словно сбитые кегли. КОП на пару мгновений смолк, привычно меняя позицию, снова загугукал из за деревьев, одну за одной выбивая мечущиеся мишени. Сергей поднял винтовку на уровень глаз, плавно повел стволом. Винтовка раз за разом дергалась, выплескивая из пламегасителя короткие вспышки. Циферки и строчки комментариев чего то сообщали ему с прицельной панорамы, привычно измеряя температуру воздуха, силу ветра, дистанцию до цели. Пискнул предупреждающий сигнал. Дымящийся магазин молодцевато выпрыгнул из держателя. Сергей заученно вщелкнул вместо него новый. Ствол дернулся еще пару тройку раз и затих. Замолчал и КОП. Живых на поле больше не было. Кто то еще полз назад к воротам, но умная система автоматического огня сочла цель недостойной очереди — через усилитель шлема было видно, как волочится следом за телом полуоторванная нога. Еще бы — в оставлении раненых в живых давно был заложен глубокий смысл и точный экономический расчет. Раненый мало того, что сам выбывал из участия в боевых действиях, но и выводил из них одного, а если повезет — и двух бойцов сразу, которые волокли его в тыл. Уже в тылу жертва военной экономики продолжала играть на руку противнику, истощая силы родной страны, заставляя ее тратить огромные материальные и людские ресурсы на лечение бедняги. Но на этот раз раненый оказался несознательным. Последний раз дернувшись, он истек кровью, смертельно оскорбив неведомых штабных экономистов.
— Я КОП триста двадцать, задание выполнено. Расход боеприпасов для пулемета — тридцать процентов. Все системы в норме.
По деревне парами бродили бойцы, по детски радуясь твердой почве под ногами.
Все системы в норме.
По деревне парами бродили бойцы, по детски радуясь твердой почве под ногами. Изредка раздавались одиночные контрольные выстрелы. Горизонт наливался розовым заревом. Солнце робко выглядывало из за деревьев, освещая картину конца света. Кто то судорожно блевал, забыв отключить микрофон. Тучи насекомых из окрестных джунглей, прослышав о халяве, слетались на пир.
45
— Командование присвоило операции статус боевой. Противник классифицирован как нерегулярное партизанское подразделение. Соответственно, за каждого убитого вам полагается по триста кредитов, — сообщил Кнут перед строем, — Точное количество противников, которое будет записано на личный счет каждого, подсчитают в штабе после обработки записей. Напоминаю о режиме секретности. Любые сведения о проведенной операции разглашению не подлежат. Желающие по возвращению на базу могут пройти курс психокоррекции.
Взвод выстроился на окраине разрушенного поселка, на небольшом бетонном пятачке у снесенных взрывом проволочных ворот. Трупы были отнесены подальше от места построения и небрежно свалены в кучи. Тела остальных так и лежали там, где их настигла смерть. Кое где они были объедены уже до самых костей. Тучи обожравшихся насекомых клубились над домами, заслоняли солнце.
Двое сержантов выволокли на дорогу перед строем плащ палатку, на которой огромной горой были свалены пачки наличных. Их обнаружили в оплавленном несгораемом сейфе в подвале одного из бараков. Некоторые пачки были тронуты огнем — сейф пришлось взрывать.
— По законам военного времени, небоевые трофеи принадлежат подразделению, которое их захватило, — Прокомментировал появление денег Кнут, — На будущее прошу запомнить — грань между поиском трофеев и мародерством очень хлипкая. Если трофеи — приятное дополнение к окладу, то за мародерство — расстрел на месте. Вопросы?
— Сэр, рядовой Салочник! Как отличить поиск трофеев от мародерства, сэр? — Салочник жадно пожирал кучу денег воспаленными от недосыпания и стимуляторов глазами.
— А никак, — просто ответил Кнут, — Это я решаю. Или твой командир. Так что не советую увлекаться таким заработком на свой страх и риск.
— Ясно, сэр! — ответил приунывший Салочник.
Сержанты приступили к подсчету и разделу денег. Некоторые, в том числе и Сергей, отказывались от своей доли.
— Тебе что, Заноза, ты вон сколько жмуров настрелял, — зло оскалился Салочник, — А мы, пока выколупывали их и на тебя выгоняли, почти ни с чем остались. Так что не строй из себя девочку, чистюля хренов.
Сергей, тяжело дыша, повернулся. Под лопаткой привычно кольнуло иглой инъектора. Прицельная панорама, мигнув, погасла. Тактический блок превратил винтовку в кусок нестреляющего железа. Неподвижно стоящий у стены КОП шевельнулся, поднимая оружие.
— Отставить, шуточки, ублюдок, пока я тебе сраную башку не снес! — прорычал за спиной Сергея Светлый, — А ты, Заноза, давай, разряди КОПа. Нечего ему с полными магазинами болтаться. Того и гляди, положит кого нибудь.
Взвод готовился к долгожданной эвакуации. Чистили оружие, в который раз счищали с брони насекомых, выбрасывали недоеденные сухие пайки, початые баллоны репеллента, рваные мешки, забитые грязью магазины. Сержанты старались занять людей любым, даже самым никчемным делом. Действие боевых стимуляторов заканчивалось, ввергая многих в глубокую, граничащую с помешательством, депрессию. Многие отводили взгляд от растерзанных, кишащих разноцветными тварями тел, не в силах вынести вида выеденных внутренностей и оторванных конечностей. Автодоктора инъекцию за инъекцией вкалывали транквилизаторы. У трети взвода тактические блоки отключили боевые режимы оружия, определив психическое состояние бойцов как критическое. Самые непробиваемые были отряжены в часовые.
Сергей обошел обгоревшую коробку барака в поисках тени, присел на бетонное крошево дорожки, опершись спиной о закопченую стену.