Я слышал, на Джорджии не хватает специалистов.
— Так и есть. Можно было пойти в школу, учителем. Или закончить какие нибудь курсы и устроиться в «Стилус». Там много секретарей с высшим образованием. Но мне тут проще. Приходят разные люди. Иногда попадаются интересные. Некоторым бывает плохо. Мне нравится им помогать. Им много не надо. Поболтать часок, съесть бифштекс, подремать в кресле. В общем, почувствовать себя дома.
— И что, неужели со всеми так просто?
— Нет, конечно. Попадаются и скоты. Особенно когда напьются. Но таких быстро распознаешь. Поговоришь с ним минут десять и отправишь восвояси. Скажешь, что занята. Да и платят тут неплохо. И время остается на книги. Мне пока нравится.
— А откуда ты Марту знаешь? — Сергей поставил чашку, развернулся боком, лицом к ней.
— Марту? Через ее мужа, полковника Отто фон Бронски. Несколько месяцев назад зашел ко мне и прожил тут несколько дней. На учениях взвод его полка попал под артобстрел из за чьей то ошибки. Никто не выжил. Вот он и сломался. Пришел пьяный в дым. Пил и плакал. Водила его в ванную, как ребенка. Боялась, что застрелится. Спрятала его пистолет. Это там, за забором, вы все из себя железные. А тут — обычные люди. Через пару дней я позвонила его жене. Она приехала. Так и познакомились. Марта — чудесная женщина. Очень умная. Теперь присылает ко мне своих знакомых. Иногда забегает сама. Поболтать. — опустив голову, девушка задумчиво смотрела куда то мимо Сергея.
— Как зовут твою девушку? — внезапно спросила она, подняв голову.
— Лотта, — механически ответил Сергей. И тут же поправился, — Мэд, она не моя девушка. Я ее совсем не знаю.
— Да ладно, не цепляйся к словам. Я просто так спросила. Пошли в ванную?
— Легко, — улыбнулся Сергей.
Они долго плескались и болтали ни о чем, сидя в огромной ванне. Потом, обмотавшись полотенцами, собрались идти на кухню. Выходя из ванной, Сергей остановился на площадке у дверей в спальню.
— Мэд!
— Что, мой сладкий? — она остановилась на лестнице.
— Ты забыла показать мне свою спальню.
— Это обязательно? — принимая его игру спросила она.
— У нас девушка, отдаваясь мужчине, начинает этот процесс с показа своей спальни. Мы как то пропустили этот важный этап.
— Да? Я уже жалею, что не жила на русской планете. Так хочется почувствовать себя русской девушкой. У вас все так романтично, — она поднялась по лестнице, толкнула дверь.
Он вошел следом за ней в темноту спальни.
— У нас во взводе, — сказал он, прижимаясь к ее спине и обняв ладонями упругие груди, — часто говорят о том, что нам в кашу подсыпают успокаивающее.
Он поцеловал ее в шею.
Мэд провела рукой у себя за спиной, погладила его торчащий, словно кол, член.
— Тебя явно обманули, — с тихим смехом она повернулась к нему лицом, — вам подсыпают совсем не то.
Он повалил ее на кровать.
Через полчаса истомленная Мэд тихо спросила:
— Интересно, ваши женщины все испытывают такое удовольствие?
— Наши женщины… они… они… входят… в горящие дома… и… останавливают коней… на скаку… — тяжело дыша, Сергей не прекращал ритмичных толчков.
— Знаешь… — задыхаясь проговорила она, — я их понимаю… сейчас я бы тоже остановила коня…
Они забылись коротким сном только под утро.
В восемь утра взвод стоял на плацу. Никто не опоздал. Кнут прохаживался вдоль строя, внимательно разглядывая помятые лица.
— Ну что, пьяницы — рыкнул он, — Понравилось гулять?
— Так точно, сэр! — гаркнул взвод.
— Это хорошо, — помолчав, сказал Кнут.
— Теперь вы будете выпрыгивать из своих задниц, чтобы еще раз попасть туда… Верно?
— Так точно, сэр! — снова отозвался строй. Сергей кричал едва ли не громче всех.
— Армия выжимает из вас все соки, потому что ей нужны профессионалы. Но армия дает вам все, в чем вы нуждаетесь. Мы делаем тяжелую работу. Мы часто умираем молодыми. Но взамен мы получаем то, чего нет у этих серых говнюков за забором. Мы идем по земле с оружием, мы вольны убивать и умирать сами. Вся наша жизнь, это короткий миг. Но этот миг настолько ярок, что вмещает в себя десять, сто жизней какого нибудь засранца из небоскреба. Наша жизнь, как наркотик. Втянувшись, вы не сможете ее бросить.
«Да он просто поэт» — удивленно подумал Сергей. Зануда и отъявленный циник Кнут внезапно предстал перед ним в совершенно неожиданном свете.
22
Мобильная пехота оттачивала свою тактику веками. Даже сейчас, спустя несколько столетий, она сильно напоминала своего далекого предка — воздушную кавалерию армии США — последнего государства монстра на старушке Земле. Она применялась для захвата и удержания плацдармов, борьбы с партизанскими и диверсионными формированиями, действий в труднодоступной местности, высадки в тылу противника, а так же как силы быстрого реагирования для поддержки на проблемных участках фронта. К месту высадки мобильную пехоту доставляли вертолеты десанта HU 30, в обиходе именуемые «мулами». Эти стремительные, хорошо бронированные машины для прикрытия десанта несли на себе два бортовых крупнокалиберных пулемета и многоцелевую ракетную установку, способную вести огонь по самолетам, вертолетам и бронетехнике противника. Система управления вертолета имела развитый искусственный интеллект и могла, в случае гибели экипажа, самостоятельно довести машину до базы или произвести высадку в заданном районе. Мул поднимал полностью оснащенное отделение мобильной пехоты, укомплектованное одним КОПом. Прикрывали высадку вертолеты огневой поддержки «Гром HU 64». За способность сравнивать с землей целые гектары пространства их уважительно называли косилками. Их активная броня выдерживала очередь крупнокалиберного пулемета, легко отражала удары малых ракет. Оснащенные системами залпового огня, автоматическими роторными пушками, противотанковыми и противосамолетными ракетами, они представляли собой настоящие летающие крепости.
В теории, высадка выглядела просто. «Косилки» веером охватывали место десантирования, производили несколько залпов по площадям вакуумными или напалмовыми зарядами, после чего раскручивали карусель, стремительно разгоняясь вокруг места сброса и поливая огнем любой очаг сопротивления. Мулы выстраивались в колонны и стремительно выстреливали из себя пехоту, сразу освобождая место следующей машине. Пехота быстро разбегалась от точки сброса, прикрывала высадку следующей группы, затем занимала позиции согласно плану боя. Если высадка производилась на позиции противника, ей обычно предшествовал удар тактической авиации или огневая подготовка приданного ракетно артиллерийского дивизиона. За пару минут звено штурмовиков расчищало несколько квадратных километров укреплений. По возможности и при острой необходимости, огневую подготовку перед высадкой проводила тяжелая авиация космического базирования. Как правило, после ее налета захватывать и удерживать было уже нечего.
Теория, как всегда, выглядела куда проще практики. Резко клюнув тупым носом, вертолет завис у самой земли. Разделившись на две части, отделение выстроилось вдоль бортов. Бронированные пандусы с лязгом рухнули вниз. В уши ворвался рев турбин, почти не заглушаемый шлемом. Где то внизу раскачивалась земля. Плотный вихрь от винтов бил голубоватую траву, заставляя ее стелиться почти горизонтально.
— Отделение, внимание! — голос Лихача в наушнике слабо доносился из моря грохота, — по команде «Пошел», необходимо разбежаться и прыгнуть с пандуса головой вперед.