Тут меня и достали окончательно. На комплектующие разнесли. Хотя я вроде героя теперь. Десантный корабль то я все же зацепил. На планету ему теперь не сесть.
— Переживаешь за свой корабль?
— Да как то… — смущается Стейнберг, — В общем, привык я к нему. Сжился. Когда катапультировался, даже плакал. Компьютер со мной попрощался. Как живой.
— Я о чем тебе и толкую, — подвел черту Сергей. Протянул винтовку. — Ладно, держи винторез. Без моей команды не стреляй. Прицел под себя отрегулируй. Внизу под ним два маховичка. Он в темноте видит. Что то увидишь — не ори. Толкни меня. Сделай знак мне или КОПу. Крикнешь — сразу покойник. У этих гадов такие снайперы — ужастики отдыхают. Не разговаривай. Не шуми. Ничего не трогай без моего разрешения.
— Понял, — отвечает Стейнберг, неловко принимая винтовку.
— Идти сам сможешь?
— Плохо, но смогу. После невесомости трудно адаптироваться. Можно скелет повредить.
— Придется постараться. Лучше уж скелет, чем всю задницу оторвут. Скелет потом поправят.
— Ясно. Постараюсь, — кивает Стейнберг.
— Дальше. Говорю «Стой» — падай на землю за укрытие. Сразу. Без раздумий. Где бы не стоял. Даже если в грязи. Сразу целься. Определяй себе сектор огня и шарь прицелом. И не шевелись. Когда идешь, смотри под ноги и по сторонам. Под ногами — мины. Или растяжки. По сторонам — снайперы и замаскированные огневые точки. Еще патрули. Наших тут нет. Все, что движется или прячется — враг, если я не скажу иначе.
— Понял.
— Если натыкаешься на чужих — не мешкай. Назад не беги. Не прячься. Беги прямо и вправо от них. Стреляй на ходу. Часто стреляй. Не целься. Не стой. Всегда беги. Перезарядишься, когда обежишь их и найдешь укрытие. Но в других случаях в бой не ввязывайся. Следи за мной. Делай, как я. На следующем привале посмотрим твои ноги. Если сотрешь — отстанешь и погибнешь. Ждать не буду. Им сильно не до нас сейчас, но ты птица важная. И самолет их мы сбили. Так что нас ищут. Скорее всего, снайперы. Если найдут — нам конец. Против них у нас ни одного шанса. Надо двигаться. Вставай.
Каждый шаг поднимает в голове мутную взвесь. Предупреждающе моргает оранжевым глазком тактический блок. Сергей намеренно не вставляет запасной картридж в аптечку. Иначе лекарства кончатся на раз. А им еще предстоит побегать.
Стейнберг неуверенно бредет следом, одной рукой касаясь плеча Сергея. Он лишен удовольствия видеть в темноте, а включать нашлемный фонарь ему запретили под страхом смерти. Триста двадцатый медленно переваливается в арьергарде маленького отряда.
29
Свинцовая усталость валит с ног. Они укладываются на сырой пол и лежат в тревожном забытьи. Под головой Сергея — пропыленный армейский рюкзак. Стейнберг просто сует под голову согнутую в локте руку. КОП торчит у перекрестка, щупая сканерами темноту. Он встревожен. Он чувствует движение противника на поверхности. Ощущает тепло чужих тел в глубине подземных переходов.
Через пару часов Сергей, чертыхаясь, заставляет себя подняться. Чистит винтовку. Смазывает поврежденный шарнир КОПа. Расталкивает Стейнберга. Запивая водой из фляжки, они жуют плитку сухого рациона. Это — последняя.
Они почти не разговаривают. Редкие «Возьми», «Стой», «Прямо» или «Направо» — не в счет. Стейнберг измучен едва ли не больше Сергея. Нарастающая боль в суставах превращает каждый его шаг в пытку. Сергей жертвует ему дозу обезболивающего. Колет толстой иглой под перчатку скафандра.
Час за часом они бредут по переплетению сырых туннелей. Время прессуется монотонным ритмом. Тридцать осторожных шагов. Стоп. Слушать. Осмотреться. Снова вперед. Во рту сухость. Воду приходится экономить. Пробивать трубы для ее добычи опасно.
Слишком шумно. Вчера Сергей обнаружил на перекрестке мину. Ее конструкция и тип датчиков оказались незнакомыми. Пришлось возвращаться и делать большой крюк. После этого случая он практически не поднимает лицевую пластину, напряженно всматриваясь в показания тактического блока. Каждый осторожный шаг в темноте — как шаг в пропасть. Один господь знает, сможет ли такблок вовремя распознать очередной подарок.
Триста двадцатый обнаруживает скопление людей впереди. Затрудняется определить их статус.
— Стоп! — шепотом командует Сергей.
Они замирают на месте. Стейнберг тихо опускается на колено, берет винтовку наизготовку. В надежде, что соблюдение инструкций чокнутого пехотинца хоть немного увеличит его шансы на выживание. Он ощущает себя больной крысой, запертой в темном лабиринте.
— Триста двадцатый, что там?
— Люди. Больше ста единиц. Есть вооруженные. Статус не определен. Возможно, гражданские.
— Ясно. Оставайся тут. Охраняй лейтенанта. Я на разведку.
— Принято.
Сергей тихо идет вперед. Через пятьдесят метров натыкается на ставшие уже привычными ступени, ведущие вверх. Видимо, весь городок строился по типовому проекту. Слева — короткий коридор. Массивная плита двери. Большая надпись на темном металле: «Убежище гражданской обороны №…». Сквозь тяжелую дверь не доносится ни звука. На прицельной панораме смутные зеленые силуэты. Много. Ни один предварительно не определен как противник. «Может, удастся у них жратвой разжиться?» — думает Сергей. Подзывает КОПа. Стейнберг хромает следом, касаясь рукой стены, чтобы не споткнуться в темноте.
— Эй, в убежище! — Гремит на максимуме внешний динамик, — Здесь имперские силы. Рядовой Заноза, личный номер 34512391/4354. Откройте дверь.
За дверью начинается мельтешение зеленых силуэтов. Сергей довольно долго ждет. Возня в убежище продолжается, однако дверь остается закрытой.
— Повторяю, — Снова кричит Сергей серой плите, — Здесь имперские силы. Требую открыть дверь. В противном случае дверь будет взорвана.
Два силуэта замирают по краям двери. Оба вооружены. Плита дает трещину, затем тяжелые створки начинают медленно расходиться.
— Карл, держи коридор. Огонь по необходимости. Я внутрь, попробую найти еды. — тихо говорит Сергей.
Стенберг кивает, опускается на колено. Приникает к прицелу.
— Внимание! — Сергей уменьшает громкость динамика. Их и так уже услышали за километр. — Вы, двое, у дверей! Положить оружие на пол, в центре прохода. Руки держать на затылке. Отказ подчиниться воспринимаю как враждебные действия. Мой робот стреляет по малейшему намеку на враждебность.
— Здесь гражданские люди, — слышится из за двери, — Не стреляйте.
— Считаю до двух, — отвечает Сергей. Кивает КОПу.
Туша Триста двадцатого втискивается в проем. Фигуры за дверью суетливо кладут оружие на пол и вскидывают руки. КОП замирает посреди большого помещения, уставленного нарами вдоль стен. Вопреки ожиданию, воздух в убежище не затхлый. Едва слышно шуршит вентиляция. В тусклом свете потолочных плафонов лица вокруг бледны, словно у мертвецов.
— Здравствуйте, — глухо начинает Сергей через опущенное забрало. Кто его знает, чего тут ждать. Береженого бог бережет. — Кто у вас старший?
Молчаливые лица смотрят Сергею за спину. Никто не проронил ни слова. За спиной — двое с поднятыми руками. Один в форме дорожной полиции. Второй в комбинезоне полувоенного образца. С карманами под магазины и с легким бронежилетом. Перед ними на полу лежат пистолеты.
— Опустите руки, — приказывает Сергей. — Кто из вас старший?
Мужчины переглядываются друг с другом. Молчат. Падающий сверху свет превращает их глазницы в черные дыры поверх щетинистых щек.
— Со мной раненый офицер.