Эти споры не вызвали задержки или нерешительности в наших действиях. Налет на Пенемюнде было провести трудно, но крайне необходимо, и ночью 17 августа командующий бомбардировочной авиацией маршал авиации Гаррис нанес удар силами 571 тяжелого бомбардировщика.
Погода была хуже, чем ожидали, и ориентиры на земле было трудно находить, но, когда самолеты приблизились к острову Рюген, немного прояснилось, и команды многих самолетов прибыли на место вовремя. Над районом цели облачность была еще большой, и к тому же он был скрыт дымовой завесой, но, по словам Гарриса, «тщательное планирование налета обеспечило хорошую концентрацию бомб над всеми объектами». Большая часть наших самолетов успела улететь, но немецкие истребители настигли их на обратном пути, и при ярком лунном свете было сбито 40 наших бомбардировщиков.
Результаты бомбардировки имели огромное значение. Хотя материальный ущерб был меньшим, чем мы предполагали, налет возымел глубокое влияние на ход событий. Все рабочие чертежи, которые были только что выполнены и должны были быть переданы в цеха, сгорели, и начало серийного производства сильно задержалось. Основной завод в Пенемюнде был поврежден, и боязнь налетов на ракетные заводы в других районах заставила немцев сконцентрировать производство на подземных заводах в Гарцских горах. Все эти изменения вызвали серьезную задержку в совершенствовании и в производстве этого вида оружия. Было решено также перенести экспериментальную работу в Польшу за пределы радиуса действия наших бомбардировщиков. Там за ней пристально следили наши польские агенты.
Налет на Пенемюнде, который стоил нам стольких жертв, сыграл определенную и важную роль в общем ходе войны. Если бы не этот налет и не последующие налеты на пусковые станции во Франции, Гитлер мог бы предпринять обстрел Лондона ракетами в самом начале 1944 года. Теперь же это было отложено до сентября. К тому времени подготовленные пусковые станции в Северной Франции были захвачены войсками генерала Монтгомери. В связи с этим снаряды пришлось пускать с наспех подготовленных площадок в Голландии, находившихся на вдвое большем расстоянии от Лондона, что обусловило гораздо меньшую точность попадания. К осени германские коммуникации были настолько загружены в связи с нуждами фронта, что доставке ракет к пусковым станциям больше не придавалось первостепенного значения.
Генерал Эйзенхауэр в своей книге «Крестовый поход в Европу» выразил мнение, что создание и применение оружия «Фау» сильно задержалось в результате бомбардировки экспериментальных заводов в Пенемюнде и других районах, где они производились. Он даже пишет:
«Казалось вероятным, что если бы немцам удалось усовершенствовать и использовать это новое оружие на шесть месяцев ранее, то это чрезвычайно затруднило бы наше вторжение в Европу или даже сделало его невозможным. Я уверен, что, если бы им удалось применять это оружие в течение шестимесячного периода и в особенности если бы они избрали одним из главных объектов своих атак район Портсмут, Саутгемптон, операция „Оверлорд“, возможно, была бы исключена».
Это преувеличение. В среднем неточность попадания обоих этих видов оружия составляла более чем 10 миль. Даже если бы немцы смогли пускать в день по 120 ракет и ни одна из них не была бы сбита, результат был бы равен сбрасыванию всего лишь двух или трех однотонных бомб на квадратную милю в неделю. Однако слова Эйзенхауэра показывают, что командующие считали необходимым устранить угрозу оружия «Фау» не только в целях защиты гражданского населения и собственности, но также и для того, чтобы не допустить нарушения хода наших наступательных операций.
Ранней осенью стало ясно, что немцы собираются атаковать нас не только с помощью ракет, но и с помощью самолетов-снарядов. 13 сентября 1943 года Сэндис сообщал:
«Есть свидетельства того, что противник намерен использовать самолеты-снаряды как средство сбрасывания бомб на Лондон. Если только эти самолеты не чрезвычайно малы и если они не летают на исключительно большой высоте и с исключительной скоростью, то с ними можно бороться с помощью наших истребителей и зенитной артиллерии. Если эти самолеты-снаряды способны летать на такой высоте и при такой скорости, что их нельзя будет перехватить средствами нашей противовоздушной обороны, то с точки зрения всех практических выводов их следует рассматривать как снаряды.
Контрмеры могут быть приняты те же, что и против ракет дальнего действия, а именно уничтожение путем бомбардировки источников производства и станций или аэродромов, с которых они запускаются».
Тем временем было замечено, что в Северной Франции возводится целый ряд сооружений странной формы. Все они создавались по одному образцу, и большинство их, казалось, было направлено на Лондон. В каждом пункте было одно или несколько сооружений, напоминавших лыжи. Позже мы обнаружили по аэрофотоснимкам, что такие сооружения есть и в районе Пенемюнде, и на одном из снимков мы увидели крохотный самолет близ наклонной площадки. Из этого было заключено, что так называемые «площадки-лыжи» в Северной Франции, вероятно, предназначались для складирования, наполнения и запуска небольших самолетов-снарядов или летающих бомб.