Я очень жалею, что мне не удалось полностью убедить Вас в правильности позиции Советского Правительства по польскому вопросу. Но я все же надеюсь, что дальнейшие события покажут, что наше признание Польского Правительства в Люблине отвечает интересам общего дела союзников и содействует ускорению разгрома Германии.
Прилагаю для Вашего сведения два моих послания Президенту по польскому вопросу.
2. Мне известно о том, что Президент имеет Ваше согласие на встречу нас троих в конце этого месяца или в начале февраля. Я буду рад видеть Вас и Президента на территории нашей страны и надеюсь на успех нашей совместной работы.
Пользуюсь случаем, чтобы поздравить Вас с Новым годом и пожелать Вам наилучшего здоровья и успехов».
Мне казалось, что дальнейшая переписка вряд ли принесет большую пользу. Только личная встреча давала надежду.
Премьер-министр — маршалу Сталину 5 января 1945 года
«… Благодарю Вас за присланные Вами два послания на имя Президента по польскому вопросу. Конечно, я и мои коллеги по Военному кабинету огорчены тем оборотом, который принимают события. Я вполне понимаю, что самое лучшее — это встретиться нам троим вместе и обсудить все эти дела не только как изолированные проблемы, но в связи с общей международной обстановкой как в отношении войны, так и перехода к миру. Тем временем наша позиция, как она Вам известна, остается неизменной… »
Президент был полностью убежден в необходимости новой встречи «трех», переговоры о которой шли уже в течение некоторого времени. Затем последовала обычная дискуссия о месте встречи. «Если Сталин не может встретиться с нами в Средиземном море, — сказал президент, — я готов приехать в Крым и встретиться в Ялте, которая кажется мне самым подходящим местом на Черном море, поскольку там наилучшие помещения на побережье и самая надежная летная погода. Моя группа будет такой же, как группа, сопровождавшая меня в Тегеран, — примерно тридцать пять человек. Я все еще надеюсь, что военное положение позволит маршалу Сталину встретить нас на полпути».
Я ответил:
Премьер-министр — президенту Рузвельту 29 декабря 1944 года
«Посылаю Вам доклад морского министерства о Ялте. Если будет решено выбрать это место, было бы хорошо иметь несколько эсминцев, на которых мы могли бы жить в случае необходимости. Нам не трудно будет вылететь с большой авиационной базы и метеорологического центра в Казерте. Я лично делал посадку на „Йорке“ в Симферополе. Однако я полагаю, что Сталин приготовит нам хорошие условия на побережье. Постараемся, чтобы наша группа была как можно меньшей. Думаю, что мы должны рассчитывать на конец января».
31 декабря я телеграфировал: «Придумали ли Вы, как назвать эту операцию? Если нет, я предлагаю „Аргонавт“. Это название имеет локальный, но отнюдь не отрицательный оттенок».
Президент Рузвельт — премьер-министру 2 января 1945 года
«Ваше предложение относительно „Аргонавта“ принято. Ведь мы с Вами — прямые потомки».
Лорд Галифакс сообщил из Вашингтона, что он видел президента за день до этого и, по его мнению, он «выглядел не слишком хорошо». Но Рузвельт сказал ему, что он чувствует себя прекрасно и многого ждет он нашей встречи. Он сказал, что, по его мнению, наши действия в Греции имели колоссальное значение и он весьма сожалеет о том, что не может заехать по дороге в Англию. Его тревожили атаки японских летчиков-смертников на Тихом океане, из-за которых на одного японца постоянно погибало 40-50 американцев. Президент не очень надеялся на скорое окончание той или другой войны.
Это замечание и другие соображения вызвали у меня желание договориться о совещании объединенного англо-американского штаба, на котором мы оба могли бы либо председательствовать, либо просто присутствовать перед нашей встречей со Сталиным. Поэтому я послал следующую телеграмму:
Премьер-министр — президенту Рузвельту 5 января 1945 года
«Не можете ли Вы провести два-три вечера на Мальте и предоставить начальникам штабов возможность побеседовать, не привлекая к себе внимания? Эйзенхауэр и Александер также могли бы присутствовать там. Мы считаем очень важным обсуждение некоторых вопросов, не затрагивающих русских, например вопрос о Японии, а также о дальнейшем использовании итальянских армий. Вам достаточно сказать слово, и мы сможем все подготовить».
Сначала президент не считал для нас возможным провести предварительное совещание на Мальте. Он сказал, что, если погода на море будет благоприятной, он сможет быть там ко 2 февраля и ему придется продолжить свой путь в тот же день, чтобы не нарушить договоренности о сроках со Сталиным. Тем не менее я настаивал на своем предложении. Начальникам английских и американских штабов было крайне необходимо посовещаться до того, как мы приедем в Ялту, и я надеялся, что руководители этих штабов сумеют прибыть на Мальту за два-три дня до нас и обсудить вместе военные вопросы. Я надеялся, что президент пригласит Эйзенхауэра, если на фронте смогут обойтись без него, и я хотел, чтобы приехал также и Александер.
29 января я вылетел с аэродрома Нортхолт на «скаймастере». На Мальту мы прилетели перед самым рассветом 30 января.