Мне кажутся бесполезными и академичными споры о том, был ли прав Берк, когда говорил: «Нельзя осудить целый народ». Перед нами два охваченных и конкретных объекта, против которых мы должны сосредоточить огонь, —нацистская тирания и прусский милитаризм. Направим же против них все оружие и усилия всех боеспособных людей. Мы не должны излишне усложнять нашу задачу и отягощать бремя наших солдат. Государствам-сателлитам, подкупленным или запуганным, если они в силах помочь уменьшить сроки окончания войны, может быть, следует дать возможность загладить свою вину. Но две первопричины всех наших бед — нацистская тирания и прусский милитаризм — должны быть вырваны с корнем. Во имя достижения этой цели мы согласны пойти на любые жертвы и использовать любые насильственные средства. Я хочу подчеркнуть следующее: приобретя на закате жизни некоторое влияние на ход событий, я хочу ясно заявить, что я не намерен без особой нужды затягивать эту войну хотя бы на один день, и я надеюсь, что, когда победа призовет английский народ разделить высокую ответственность за устройство будущего, мы проявим такую же трезвость и выдержку, какую проявили в час смертельной опасности».
Я считал целесообразным в ходе своего выступления на этот раз сделать серьезное предупреждение о возможности использования против нас самолетов-снарядов или ракет. Неплохо, когда общественное мнение знает, что ты заблаговременно предупредил об опасности, особенно в тех случаях, когда масштаб и серьезность этой опасности нельзя измерить заранее.
«Мы ни в коем случае не должны допускать, чтобы благоприятное развитие событий ослабило наши усилия или внушило нам мысль, что опасность уже миновала и война близится к концу. Напротив, мы должны ожидать, что страшный враг, которому мы наносим такие тяжелые удары, примет отчаянные ответные меры. В речах германских лидеров, начиная с Гитлера, содержатся таинственные намеки на новые средства и новое оружие, которое будет испробовано против нас. Конечно, вполне естественно, что враг распространяет такие слухи для того, чтобы приободрить свой народ, но не исключено, что здесь кроется нечто более серьезное. Так, например, мы сейчас познакомились с новым видом авиационной бомбы, которую противник начал применять против наших судов близ побережья. Эта бомба, которую можно назвать своего рода ракетным планером, выпускается со значительной высоты, а затем, видимо, направляется на цель самолетом, с которого она выпущена. Возможно, что немцы создают и другие виды оружия, основанного на новых принципах, и надеются с его помощью причинить нам ущерб и в какой-то мере компенсировать себя за этот урон, который мы наносим им каждодневно. Я могу лишь заверить палату, что мы постоянно находимся начеку и внимательно изучаем вопрос об оружии, которое может быть применено против нас».
Я также изложил свой взгляд на политическое положение Италии, имея в виду, в частности, новый печальный факт — распространение жестокой гражданской войны в этой несчастной стране.
Бегство Муссолини в Германию, его спасение парашютистами и его попытка создать квислинговское правительство, которое при помощи германских штыков попытается вновь надеть фашистское ярмо на шею итальянского народа, подняли в Италии проблему гражданской войны. Как в общих интересах, так и в интересах Италии необходимо, чтобы все еще способные действовать силы итальянской национальной жизни сплотились вокруг своего законного правительства и чтобы король и маршал Бадольо были поддержаны всеми либеральными и левыми элементами, способными противостоять фашистско-квислинговской комбинации и тем самым создать условия, которые помогли бы изгнать это отвратительное порождение с итальянской земли или, что еще лучше, уничтожить его на месте. Мы идем на помощь Италии и добьемся ее освобождения. Мы не намерены сходить с намеченного пути под влиянием опасений, что мы не встретим полного единодушия в этом вопросе».
Эти доводы убедили палату, и серьезных возражений не было.
В тот день, когда я произнес эту длинную речь, я и мои коллеги понесли очень тяжелую и неожиданную утрату — скоропостижно скончался наш министр финансов Кингсли Вуд.
Я нашел достойного преемника Вуду в лице сэра Джона Андерсона, который в то время был лордом-председателем совета. Он обладал острым и могучим умом, непреклонной волей и имел длительный опыт выполнения самых разнообразных обязанностей. О его назначении было объявлено 24 сентября.
Если не считать нескольких бесед на палубе, которые я вел с сэром Дадли Паундом, я очень мало виделся с ним по пути домой, и он все время проводил у себя в каюте. Когда мы ехали поездом в Лондон, он направил мне письмо, в котором официально просил отставки с поста начальника военно-морского штаба, от обязанностей которого я освободил его в Вашингтоне, когда его болезнь стала очевидной. Вопрос о его преемнике требовал тщательного рассмотрения. Военно-морской министр Александер предложил кандидатуру адмирала сэра Эндрью Кэннингхэма. Его место занял его подчиненный адмирал Джон Кэннингхэм . Об этом изменении было официально объявлено 4 октября.