Конечной фазой нашего наступления были германские прибрежные воды и выходы из Балтийского моря. Авиация союзников при налетах на Киль, Вильгельмсхафен и Гамбург уничтожила много подводных лодок у их причалов. Когда Дениц приказал подводным лодкам капитулировать, не менее 49 подводных лодок все еще находилось в море. Более 100 других подводных лодок капитулировало в портах, а около 220 было потоплено или уничтожено своими экипажами. Таково было упорство германского сопротивления, такова была стойкость германских подводников.
Здесь можно напомнить об общих потерях, причиненных германскому подводному флоту на всем протяжении войны, о чем говорилось в одном из предыдущих томов. За 68 месяцев боев погибла 781 германская подводная лодка. На протяжении более половины этого времени инициатива принадлежала противнику. После 1942 года положение коренным образом изменилось; количество уничтоженных подводных лодок возросло, а наши потери сократились. На долю английских и контролируемых англичанами сил приходится в общей сложности 500 уничтоженных подводных лодок из общего числа 632, относительно которых известно, что они были потоплены в море союзниками.
Надводный флот оказался более пассивным. Крупные корабли уже давно были вынуждены ограничиваться Балтикой. В Гдыне линейный крейсер «Гнейзенау», от которого к тому времени остался только остов, попал в руки русских. Американские бомбардировщики потопили 30 марта в Вильгельмсхафене «Кельн», английские бомбардировщики потопили 9 апреля в Кильской гавани линкор «Адмирал Шеер», а 16 апреля в Свинемюнде — корабль того же типа «Лютцов». Два старых линкора — «Шлезвиг-Гольштейн» и «Шлезиен» — были потоплены самими командами. Только мелкие прибрежные суда, подводные лодки «малютки» и большие подводные лодки сражались до конца. Когда англичане 3 мая вступили в Киль, в этом большом военно-морском порту не осталось почти ни одного неразбитого здания. Крейсера «Адмирал Хиппер» и «Эмден», заброшенные и беспризорные, лежали на мели, тяжело поврежденные бомбами. На плаву находилось только несколько минных тральщиков и мелких торговых судов. В датских портах стояли крейсера «Принц Евгений», «Нюрнберг» и «Лейпциг». Эти корабли, а также около 15 эсминцев и с десяток торпедных катеров — вот все, что осталось от германского флота.
Помощь, оказанная России союзниками, заслуживает того, чтобы ее отметили и помнили о ней. Первые наши конвои несли тяжелые потери, но в 1944 и 1945 годах, когда конвои отправлялись только в темные зимние месяцы, потери были невелики. За всю войну на Арктическом пути было потеряно 91 торговое судно, что составляло 7, 8 процента кораблей с грузами, шедших в Россию, и 3, 8 процента судов, возвращавшихся из России. Только 55 из числа этих судов шли в составе эскортируемых конвоев. При выполнении этой трудной задачи людские потери торгового флота составили 829 человек, а королевский военно-морской флот поплатился еще дороже: было потоплено 2 крейсера и 17 других военных кораблей, погибло 1840 офицеров и рядовых.
40 конвоев, отправленных в Россию, везли груз из одной только Англии на огромную сумму — 428 миллионов фунтов стерлингов, включая 5 тысяч танков и свыше 7 тысяч самолетов.
В час величайшей победы я слишком хорошо сознавал ожидавшие нас трудности и опасности; но все же это был момент для ликования, хотя и короткий. Президент прислал мне поздравительную телеграмму и в теплых выражениях засвидетельствовал признательность своего правительства за наш вклад в победу.
Я ответил:
Премьер-министр — президенту Трумэну 9 мая 1945 года
«Ваше послание с благодарностью встречено английской нацией и всеми расами во всех землях, и оно будет рассматриваться как боевая награда всеми вооруженными силами его величества. В особенности это относится ко всем великим армиям, сражавшимся совместно во Франции и Германии под командованием генерала армии Эйзенхауэра и в Италии под командованием фельдмаршала Александера. На всех театрах военных действий солдаты наших двух стран были братьями по оружию, и это относится также к силам, сражавшимся в воздухе, на океанах и на морях. Все наши победоносные армии в Европе сражались как один человек. Взглянув на штабы генерала Эйзенхауэра и фельдмаршала Александера, всякий мог подумать, что это организация одной страны, и, безусловно, это была группа людей, объединенных одной возвышенной целью. 21-я группа армий Монтгомери вместе с ее доблестной канадской армией выполнила свою задачу и в нашей овеянной славой высадке в июне прошлого года, и во всех сражениях, в которых она участвовала, будь то в качестве главной оси, от которой зависели важнейшие операции, или при обороне северного фланга, или в продвижении на север в кульминационный момент. Все они были едины сердцем и душой.
Несколько дней назад Вы обратились с посланием к фельдмаршалу Александеру, под началом которого, командуя фронтом в Италии, служит Ваш отважный генерал Марк Кларк.
Разрешите мне сказать Вам, что значил для нас генерал Эйзенхауэр. В его лице мы имели человека, ставившего единство союзных армий превыше всяких национальных интересов. В его штаб-квартире царил только дух единства и стратегии. Единство доходило до такой степени, что английские и американские войска можно было смешивать между собой на поле боя и передавать крупные людские массы из ведения одного командования другому, не встречая ни малейших трудностей. Никогда раньше принцип союза между благородными народами не был так высоко вознесен и не сохранялся на такой высоте. От имени Британской империи и Содружества наций выражаю Вам наше восхищение твердым характером, дальновидностью и ясным умом генерала армии Эйзенхауэра.