Ввиду прочности укреплений противника потребовалась усиленная предварительная бомбардировка, которая была предпринята авиацией в течение двух недель до высадки вдоль всего побережья. Непосредственно перед нашим десантом авиация совместно с союзными военно-морскими флотами подвергла мощной бомбардировке места высадки. В обстреле приняло участие 6 линкоров, 21 крейсер и 100 эсминцев. Три американские дивизии, имея на своем левом фланге американские и французские отряды «коммандос», высадились рано утром 15 августа между пунктами Кан и Йер. Благодаря бомбардировке, удачным мерам, принятым нами для введения противника в заблуждение, а также непрерывному прикрытию истребительной авиацией и хорошей штабной работе наши потери были сравнительно невелики. В предыдущую ночь авиадесантная дивизия спустилась на парашютах в окрестностях Ле-Мюи и вскоре присоединилась к морскому десанту.
К полудню 16 августа три американские дивизии были на берегу. Одна из них двинулась на север, к Систерону, а две другие ударили на северо-запад в направлении Авиньона. Французский 2-й корпус высадился непосредственно за ними и направился в Тулон и Марсель. Оба эти пункта были сильно укреплены, и хотя французские силы насчитывали пять дивизий, эти порты удалось полностью занять только в конце августа. Портовые сооружения были сильно повреждены, но Пор-де-Бук был захвачен целым с помощью участников движения Сопротивления, и вскоре снабжение пошло потоком. Это был ценный вклад французских войск под командованием генерала де Латтр де Тассиньи. Тем временем американцы продвигались быстро, и 28 августа они уже были за Греноблем и Балансом. Противник не предпринимал каких-либо серьезных попыток приостановить продвижение, не считая упорного боя, который немецкая танковая дивизия дала у Монтелимара. Союзная тактическая авиация громила немцев и уничтожала их транспорт. Преследование, развернутое Эйзенхауэром из Нормандии, вбивало клин между немцами, и 20 августа его войска вышли к Сене у Фонтенбло, а через пять дней они уже были за Труа. Неудивительно, что уцелевшие подразделения германской 19-й армии, номинально равнявшиеся пяти дивизиям, быстро отступали, оставив в наших руках 50 тысяч пленных. Лион был взят 3 сентября, Безансон — 8-го, а Дижон был освобожден участниками движения Сопротивления 11 сентября. В этот день войска, участвовавшие в операциях «Дрэгон» и «Оверлорд», соединились в Сомберноне. В треугольнике Юго-Западной Франции, загнанные в ловушку концентрическими ударами союзников, находились изолированные остатки немецкой 1-й армии, насчитывавшие свыше 20 тысяч человек, которые сдавались в плен без сопротивления.
Глава седьмая РИМ. ГРЕЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА
В первые недели августа Александер разрабатывал планы и производил перегруппировку своих ослабленных сил для атаки главной Готской линии, с аванпостом которой он уже вошел в тесное соприкосновение. Искусно расположенные, с полным использованием трудных естественных препятствий, главные укрепления прочно преграждали все подступы с юга, оставляя соблазнительно слабыми только те секторы, которые были почти недоступны. Трудности прямой атаки через горы из Флоренции на Болонью были очевидны, и Александер решил, что 8-я армия должна нанести первый сильный удар на Адриатическом побережье, где речные долины, несмотря на сложность их преодоления, представляли собой более благоприятную территорию при условии отсутствия сильных дождей. Кессельринг не мог допустить обхода своего восточного фланга и захвата Болоньи за линией его основного фронта, и поэтому не подлежало сомнению, что если наше наступление даст хорошие результаты, то ему придется укрепить фланг войсками из центра. Александер поэтому разрабатывал планы второго наступления, которое должна была предпринять 5-я армия Марка Кларка в направлении Болоньи и Имолы, когда резервы противника будут скованы и их Центр ослаблен.
Подготовительные передвижения войск и авиации, произведенные с большой секретностью в третью неделю августа, были искусно завершены. Когда все было закончено, Александер имел наготове для боя войска численностью 23 дивизии, более половины которых входило в 8-ю армию. Ему противостоял Кессельринг с 26 боеспособными немецкими дивизиями и 2 переформированными итальянскими дивизиями; 19 из них были предназначены для обороны основных немецких позиций.
Поскольку наступление Александера не могло начаться ранее 26 августа, я утром 21-го отправился на самолете в Рим. Здесь меня ожидали новый круг проблем и встречи со множеством новых лиц.
Прежде всего мне пришлось иметь дело с надвигавшимся греческим кризисом, который послужил одной из главных причин моего приезда в Италию. 7 июля король Греции телеграфировал из Каира, что после двухмесячных «хитрых и бесплодных споров» экстремисты из ЭАМ отвергли ливанское соглашение, подписанное их лидерами в мае. Он просил нас вновь заявить, что мы поддержим правительство Папандреу, поскольку оно представляет большинство греческой нации, исключая экстремистов, и является единственным органом, способным прекратить гражданскую войну и объединить страну в борьбе против немцев. Он также просил нас осудить ЭЛАС и отозвать военные миссии, которые мы прикомандировали для того, чтобы помочь им бороться против Гитлера. Английское правительство согласилось поддержать Папандреу, но после длительной беседы 15 июля с полковником Вудхаузом — английским офицером, служившим при миссиях в Греции, — я согласился временно их оставить. Он доказывал, что миссии являются ценным фактором, сдерживающим ЭАМ, и что вывезти их, возможно, будет трудно и опасно, но я боялся, что их могут взять заложниками, и попросил сократить их численность.