Приближалась новая угроза — со стороны ракетных снарядов дальнего действия, или Фау-2, которые так занимали наши мысли еще за год до этого. Немцам, однако, оказалось трудно их усовершенствовать. Тем временем их обогнало производство самолетов-снарядов. Но почти сразу после того, как на нас стали падать самолеты-снаряды, появились признаки подготовки нападения с помощью ракетных снарядов.
Ракетный снаряд был внушительным техническим достижением. Тяга обеспечивалась в результате сжигания в камере сгорания спирта и жидкого кислорода, причем около четырех тонн спирта и пяти тонн жидкого кислорода сгорали примерно за одну минуту. Для подачи в камеру необходимого количества горючего требовался специальный насос мощностью около тысячи лошадиных сил. Насос в свою очередь приводился в движение турбиной, работавшей на перекиси водорода. Движение ракеты регулировалось гироскопами или радиосигналами, действовавшими на большие графитные лопасти, установленные позади камеры; отклоняя струю выхлопных газов, они, таким образом, изменяли направление движения ракетного снаряда. Вначале снаряд шел вертикально вверх на расстояние примерно шести миль, затем автоматические приборы переводили его на подъем под углом около 45 градусов, причем скорость его непрерывно нарастала. Когда скорость оказывалась достаточной для заданного расстояния, автоматические приборы прекращали подачу горючего, и снаряд летел по гигантской параболе, достигая высоты приблизительно 50 миль и падая примерно в 200 милях от места запуска. Его максимальная скорость составляла около четырех тысяч миль в час, и весь полет занимал не более трех-четырех минут.
В конце августа казалось, что наши армии смогут изгнать противника со всей территории в пределах 200 миль от Лондона, чтобы сделать город недосягаемым для ракетных снарядов. Однако немцы сумели удержать Валхерен и Гаагу. 8 сентября, через неделю после того как наиболее тяжелый обстрел самолетами-снарядами Фау-1 прекратился, немцы послали на Лондон первые два ракетных снаряда . Около 1300 ракетных снарядов было выпущено на Англию за семь месяцев до освобождения нашей армией Гааги, откуда запускалось большинство этих снарядов. Многие ракетные снаряды не достигли цели, но около 500 взорвались в Лондоне. Общее число жертв в Англии в результате взрывов Фау-2 составило 2724 убитыми и 6467 серьезно раненными. В среднем каждый снаряд Фау-2 вызывал примерно в два раза больше жертв, чем самолет-снаряд. Хотя боевой заряд у них был приблизительно одинаковых размеров, резкий звук, издаваемый двигателем самолета-снаряда, служил сигналом для населения спешить в укрытие. Ракетный же снаряд появлялся бесшумно.
Много контрмер было испробовано и еще больше изучено. Наши истребители и бомбардировщики непрерывно бомбили пусковые станции.
В результате наших контрмер атака ограничилась 400-500 ракетными снарядами в месяц, падавшими на Лондон и континент, в то время как немцы намеревались довести эту цифру до 900 в месяц. Таким образом, хотя мы мало что могли сделать после того, как ракетный снаряд уже был запущен, мы отсрочили и значительно ослабили силу этого натиска. Около 200 ракетных снарядов в месяц предназначалось для Лондона, большая часть остальных — для Антверпена и еще несколько — для других объектов на континенте. Немецкие данные показывают, что до конца войны на Антверпен было выпущено 8696 самолетов-снарядов и 1610 ракетных снарядов. Из них 5960 упали в пределах 8 миль от центра города и убили 3470 бельгийских граждан и 682 союзных военнослужащих. Кроме того, 3141 самолет-снаряд был выпущен на Льеж и 151 ракетный снаряд — на Брюссель. Население Бельгии вынесло эту бессмысленную бомбардировку с таким же мужеством, как и население Англии.
Глава четвертая НАСТУПЛЕНИЕ НА ЮГ ФРАНЦИИ
Освобождение Нормандии было главным событием в Европейской кампании 1944 года, однако оно было результатом лишь одного из нескольких концентрических ударов, нанесенных нацистской Германии. На востоке русские хлынули в Польшу и на Балканы, а на юге армии Александера в Италии пробивались к реке По. Теперь наступило время принять решение о направлении нашего следующего удара на Средиземном море, и приходится с сожалением отметить, что это вызвало первые серьезные разногласия по вопросу высокой стратегии между нами и нашими американскими друзьями. План окончательной победы в Европе был в общих чертах намечен в ходе длительной дискуссии на Тегеранской конференции в ноябре 1943 года. В наших планах мы все еще руководствовались этими решениями, и поэтому не мешает напомнить о них. Прежде всего мы обещали осуществить операцию «Оверлорд». Это была главная задача, и никто не оспаривал, что это наша первейшая обязанность. Но у нас еще оставались крупные силы в Средиземном море, и возникал вопрос: «Что же им предпринять?» Мы решили, что они должны захватить Рим, поскольку находящиеся поблизости от него аэродромы были необходимы для бомбардировки Южной Германии. По окончании этой операции мы намеревались двинуться вверх по полуострову к линии Пиза, Римини и сковать как можно больше дивизий противника в Северной Италии. Однако этим дело не кончалось. Мы также договорились и о третьей операции, а именно — о комбинированной высадке на юге Франции, и по этому вопросу суждено было возникнуть спорам. Вначале эта операция намечалась как маневр для отвлечения внимания противника или как угроза с целью приковать германские войска к Ривьере и не допустить включения их в бои в Нормандии. Однако в Тегеране американцы настаивали на том, чтобы предпринять действительное наступление силами десяти дивизий, и Сталин поддержал их. Я согласился с этим изменением главным образом потому, что хотел избежать излишнего отвлечения сил в Бирму, хотя я и думал о других путях использования успеха, достигнутого в Италии. Этот план получил условное название «Энвил».