— Не могу знать, господин капитан! — выкрикнул Оноженко, поедая офицера преданным взглядом. — Приказано прибыть, встать под погрузку и ждать майора Бормана!
Фамилия вылетела сама собой, Паша и сам не знал, почему ее выкрикнул. Но чин вымышленного Бормана он назвал не случайно. Капитан поостережется с ходу отменять приказ майора. Даже незнакомого.
И точно, капитан крякнул, тронул ус, соображая, как быть. В этот момент подбежал сержант в очах, с большой бородавкой на подбородке.
— Господин капитан, на связь вышел второй лейтенант Занахи. Срочно!
— Что там еще? — раздраженно откликнулся капитан.
— Докладывает, что не может пройти на территорию центрального архива.
— Что значит, не может?
— Его не пускают. Там рабочие с котельной и сторожа. Говорят, что эвакуироваться не хотят, а архив закрыт, из него уже вывезли все документы.
Капитан побагровел, шевельнул усами. В его голове, видимо, не укладывалось, как и кто мог препятствовать военным при исполнении служебных обязанностей?
Слышавший диалог Оноженко вдруг вздрогнул. В осажденном городе, который вот-вот возьмут приступом, при всеобщей панике и бегстве только очень заинтересованные люди будут сидеть на месте.
Но чем они заинтересованы? Не допустить посторонних на объект? А что там такое, на этом объекте?
Капитан продолжал кричать:
— Что у Занахи, людей мало и оружия нет?! Немедленно передайте приказ: пройти в архив! В случае оказания сопротивления применять оружие!
— Есть! — вытянулся в струнку сержант.
— Бегом!
Сержант развернулся и рванул к машине связи, от которой шел толстый кабель к колодцу.
В этот момент Оноженко и решился.
— Господин капитан! — громко сказал он, выпячивая грудь колесом. — Разрешите доложить! Разрешите следовать дальше! Господин майор ждет, господин майор сердится! Он не любит, когда опаздывают!
Капитан не сразу перескочил с одной темы на другую, а тут еще подбежал высоченный лейтенант с каким-то испуганным бледным лицом и что-то зашептал прямо на ухо капитану. Тот тоже вдруг побледнел, глянул в сторону, где шел бой. Видимо, пришли плохие вести.
— Разрешите ехать! — вновь встрял Оноженко.
— Да езжай ты уже, идиот! — отмахнулся капитан. — Проваливай!
Два раза просить Пашу не надо, он бросил кулак к груди и побежал к машине. Быстро залез и сразу стал выворачивать машину влево.
— Коля, станция работает?
— Да.
— Командир, ты меня слышишь?
— Слышу, — откликнулся Баскаков. — Что там у тебя?
— Командир, я, кажется, знаю, где пришельцы!
Оноженко коротко пересказал диалог капитана с сержантом и объяснил свою догадку. Баскаков торопливо прикинул, имеет ли право на существование версия Паши и сколько в ней здравого смысла.
Честно говоря, факт отказа от эвакуации сам по себе малопримечателен, кто знает, какие мотивы у людей? Но вот препятствование действиям военным в такой обстановке — это уже подозрительно. Военные могут и оружие в ход пустить. Зачем рисковать так глупо?
— У кого карта? — спросил Баскаков. — Где местный архив расположен?
Севастьянов полез за картой, но первым откликнулся Жарков.
— Это смежное с муниципалитетом здание, стоит позади него. Там вроде только один подъезд со стороны улицы…
Иван уже достал карту города, развернул ее и быстро нашел искомый объект.
— Вот он! Прямо за муниципалитетом! Это ж выходит…
— Выходит, что и муниципалитет, и архив имеют один источник основного и резервного питания, — подхватил Жарков. — Там, наверное, еще что-то запитано.
— Значит, затворники не пускают военных не к архивам. Они боятся, что найдут что-то другое.
— Ретранслятор! — веско произнес Баскаков. Былые сомнения покинули его, а на губах вдруг возникла легкая улыбка. — Вот они где засели, гады!
— Вообще-то не факт… — начал было Севастьянов, но Баскаков его перебил:
— Скорее всего! Близко к центру, удобно и безопасно. Кто полезет в архив? Вот сукины дети!
Он достал радиостанцию.
— Паша, ты гений! Гоните к архиву. Только подъезжайте со стороны…
— Знаю, — отозвалась радиостанция.
— Уже посмотрели по карте. Витя, это шанс!
Баскаков улыбнулся и кивнул. Пожалуй, так.
Улицы в центре города уже опустели. Большая часть беженцев успела выйти из города или достичь восточных окраин. Тыловые службы тоже в основном вывезли имущество. Ну а тех, кто промедлил, застал врасплох новый штурм.
Он начался с появления над Тигуреном вражеских самолетов. Это были юркие истребители, выполнявшие роль штурмовиков, и бомбардировщики. Сбросив бомбы и расстреляв пулеметные ленты, они ушли, а потом заработала артиллерия. Крупнокалиберные стволы били по выявленным целям и местам возможного расположения противника. Канонада не успела смолкнуть, как пехота, поддержанная танками, пошла вперед.
Потрепанная оборона дала трещину и кое-где враг прорвался. Бой перешел в самую тяжелую и сумбурную фазу — «слоеного пирога».
Второй лейтенант Занахи, получив взбучку от начальства, действовал более решительно и приказал солдатам взломать не очень-то крепкие ворота забора, отгораживающего двор архива от улицы. Солдаты бросились выполнять приказ, но их встретил неожиданный и весьма сильный огонь.
Занахи вполне логично предположил, что сюда уже добрался враг. Людей у него было немного, да и те необстрелянные тыловики. И лейтенант счел за благо отступить, а потом доложить о произошедшем. Забрав раненого, солдаты отступили.