Подготовка к заданию шла полным ходом, вопросы так или иначе решались, многие проблемы уже сняты. Но Титов был недоволен — не решен главный вопрос. Как проводить саму операцию?! С чего начинать? Куда прыгать? И как потом идти к следующей цели?
Каждый вечер он сидел над картой, в который раз измеряя расстояния между объектами. Минимальное — тысяча восемьдесят километров. Это по прямой. А в реальности все тысяча двести. На машине со средней скоростью пусть даже в сорок кэмэ в час всего тридцать часов пути. С остановками и перерывами — шестьдесят. Два с половиной дня!
Но по стране, охваченной гражданской войной, это может быть и неделя, и месяц, и год. Столько нюансов, случайностей, неучтенных факторов… А ведь потом второй вояж на две тысячи километров. Смело добавляем еще триста. Выходит почти две с половиной. Неплохо!
Кроме того, один ретранслятор находится в другой стране. Там тоже идут боевые действия. Война с соседом. Где сейчас линия фронта, насколько далеко от объекта? Согласно историческим документам, войска Матамана тот район захватят. Ненадолго, правда, но все же. Как бы не попасть под раздачу!
И генерал ломал голову, ища оптимальный, наиболее простой и вместе с тем безопасный вариант.
17
Что-то перемудрили медики с психологической накачкой и воздействием на подсознание. Две ночи подряд всем снились не сны, а сплошные бои. То из своего прошлого, то на тему истории Достеи. Какой-то кошмар — все время стрельба, схватки, маловнятные маневры, тела убитых, на которых почему-то вовсе нет крови. А потом обе темы смешались в такую муть, что понять вовсе невозможно.
Титов выразил неудовольствие Стерботу. Но тот невозмутимо ответил, что так и должно быть и что теперь их мозги настроены, как надо. Организм окончательно перешел на новые рельсы. Точка невозвращения пройдена, теперь никаких побочных, косвенных и иных нежелательных эффектов и сбоев не будет. А что война во сне — так это наиболее сильный раздражитель.
Все было понятно, но Титов тем не менее хмурился.
— Вы кого-нибудь из своих подобным образом «омолаживали»?
— Нет, — спокойно ответил главврач. — Но для подготовки бойцов специальных подразделений мы задействовали еще более жесткий вариант тренинга. Чтобы быть полностью уверенными, что в любой ситуации они не потеряют контроль над собой.
— И как успехи?
— Пока срывов не было. Правда, это не гарантировало от ошибок, просчетов и обычных случайностей. Но на войне никто от ошибок не застрахован, будь он трижды обработан!
Генерал невольно кивнул. Сделать из людей, даже прекрасно подготовленных, боевых роботов с КПД сто процентов невозможно в принципе. Ибо они все же люди, а не бездушные железяки.
— Еще кое-что, — добавил Стербот. — Мы загрузим вам переводчик систем мер.
— Что это?
— Способность мгновенно пересчитывать все показатели с достейской на земную систему мер. Дабы вам не тратить время, прикидывая, сколько будет километров, килограмм, тонн и прочего.
— Да, это пригодится. Что еще можете предложить?
Стербот улыбнулся.
— Хватит. Мы и так перегрузили ваши мозги.
— Дело полезное, — одобрил Титов.
— Только…
Он пытливо посмотрел на главврача и с подозрением произнес:
— Не исчезнут ли сведения из наших голов при пересечении зоны? Ведь новые способности — ваша работа.
Стербот нахмурился, видимо, Титов нечаянно угодил в больное место.
— По нашим прикидкам, этого не произойдет.
— Но вы не уверены? — уловил в голосе главврача сомнение Титов. — И рассчитываете на авось?
Стербот непонимающе вскинул голову, потом сообразил.
— Авось… нет, мы рассчитываем на правильность наших выкладок. Авось — не лучший гарант.
Теперь голос главврача звучал гораздо более уверенно, но Титов сомнения не отбросил. Ему вдруг пришла в голову мысль, что не исключен самый плохой вариант. При переходе пресловутой зоны распространения все они моментально превратятся в стариков.
«Тогда лучшим исходом будет мгновенная смерть. Дабы не мучаться…»
Мысль не самая приятная, и Титом постарался побыстрее прогнать ее.
Вечером зашла Талена. Принесла альбомы, которые Титов отдал ей после возвращения из дома.
Ее невеселый вид он отметил сразу. И глаза красные, словно плакала.
— Посмотрела?
— Да, — ответила она. — Я пересняла фотографии и отправила домой. Раньше видела тетю только на семейных съемках, там она совсем молодая.
— Да и здесь не старая вроде… — хмыкнул Титов.
— Не старая.
Талена прошла к дивану, села, откинула волосы с лица. Титов смотрел на нее, испытывая какую-то смесь чувств — жалости и вины. Хотя за что? Что не уберег Мариту? Но слепой случай не разбирает, кого лишать жизни — простого человека, знаменитого артиста, крупного ученого или инопланетянку. Будь в самолете он, все бы закончилось для них обоих одинаково страшно и быстро.
А жалость… плачущая женщина всегда вызывает жалость. И желание как-то помочь.
«И вовсе какая-то ерунда! — поморщился он. — Больше мне делать нечего — жалеть девчонку! Тут голову сломаешь, решая как бы дело сделать и не сгинуть. На душе кошки скребут. А едва приходит эта родственница, и все мысли пропадают. Запал на нее, что ли? Этого не хватало!»