Сам Пашотой на дело теперь ходил нечасто, но каждый третий «шаг» был его. Иначе братва перестанет считать пахана в силе и найдет себе нового. Того же Урмата хотя бы. Он, вроде, из воли пахана не выходит, но себе на уме. А такие вдвойне опасны.
«Если эти пришлые и вправду при «желтухе», можно напоследок хапнуть и отваливать. Добро из тайника забрать и на север, к монархистам. А от них куда глаза глядят. С «желтухой» везде примут. Только с собой брать кого-то из молодых. А Урмата надо валить. Пока он меня не опередил. Слишком ловок стал и смышлен. Может, и догадывается, что я пятки жиром готов мазать.
С «желтухой» везде примут. Только с собой брать кого-то из молодых. А Урмата надо валить. Пока он меня не опередил. Слишком ловок стал и смышлен. Может, и догадывается, что я пятки жиром готов мазать. Только бы «желтухи» у пришлых было достаточно. Рисковать зазря не стоит…»
Пашотой еще сомневался — заваривать дело или нет, когда на хату прибежал один из «бегунков». Запыхавшийся, с рассеченной губой и содранным до крови подбородком. Увидев пахана, стянул с головы кепку, отвесил неловкий поклон и торопливо выпалил:
— Пашотой, эти… пришлые… они это… говорить хотят…
— Что ты лепечешь? — нахмурился пахан. — Кто говорить хочет? С кем?
— Дык с тобой! Эти, за кем мы ходили.
— А ты что, разговаривал с ними?
— Ну да! — Парень опустил голову и шмыгнул носом. — Мы того… Когда они разделились, я за одним потопал, а Хаванчик за другими. Ну… этот меня и поймал. Дал по кумполу и все. Я думал, убьет, а он только связал и ушел. А потом вернулся с остальными. Вот они мне и сказали.
Пашотой мрачно смотрел на проколовшегося шкета, сдерживая желание влепить ему по лбу. Надо же, прошляпил ведомого и дал себя схватить!
— Ты это… сядь. И толком расскажи, о чем был разговор. Только подробно. И смотри — не ври. А то!..
Пацан испуганно посмотрел на кулак пахана и закивал. Он и так от страха потел, как каплун на жаровне. А чтоб соврать! Это верная смерть.
…Пришлые хотели встретиться с главарем и сторговать у него машину. Грузовик в хорошем состоянии, пара запасных колес, полный бак бензина, сто гакетов (литров) в канистрах и масло про запас. За все готовы дать хорошую цену. Но по товару. Если главаря это заинтересует, пусть приходит к трем часам в «Волкорду». С ним может быть только один. Если предложение не интересует, разойдутся бортами.
Пашотой долго молчал, обдумывая предложение. Вроде дело простое — продать машину. Но вот как ее «продать», чтобы и золото взять, и этих пришлых убрать? Они явно не дураки, раз в «Волкорду» зовут. Там и полиция близко, и патрули милиции ходят часто. Начни шуметь — враз налетят.
Можно послать их куда подальше, плюнуть на добычу. Но Пашотой мысленно уже считал золото своим. И упускать его не хотел.
— Где Хаванчик? — спросил он.
— Не знаю, — торопливо ответил «бегунок». — Наверное, его тоже взяли.
На молодого щенка пахану было наплевать. Но ловкость и умение пришлых его настораживали. Заметили слежку, спеленали «бегунков», а теперь ставят условия. Трое их? А может, больше? Нет, тут надо подумать, как добычу взять и целыми уйти. Сперва с места встречи, потом из города.
Пашотой увлекся мыслями и не сразу вспомнил, что в комнате еще сидит «бегунок».
— Иди. Скажи Урмату, пусть через полчасика зайдет.
Парень опять поклонился и выскочил из комнаты.
Через час план «шага» был готов. Насколько вообще может быть готов план при таком количестве неизвестных. Но Пашотой привык работать в подобных условиях и рассчитывал на удачу. В конце концов, это его город и людей у него в любом случае больше.
— Говорить с ними будешь ты, — сказал он Урмату. — Возьми с собой кого-нибудь. Я тоже буду в ресторане.
Посмотрю со стороны на этих пришлых. Перед тем, как заключить сделку, выйди в сортир. Там и решим, как быть.
Урмат кивнул.
— Сделаем.
— Да уж, сделай… — хмыкнул Пашотой. — И глядите в оба!
Идея с покупкой машины у бандитов была плохой. Но ничего иного у землян не вытанцовывалось. Купить грузовик в другом месте не вышло, а продолжать поиск и мозолить глаза в городе тоже не дело. Как ни плоха местная полиция, но прихватить чужаков при случае может. Так и до стрельбы дойдет. А шум землянам ни к чему.
Титов, выслушав разведчиков, минут пятнадцать выспрашивал подробности, а потом еще минут десять сидел молча. Думал. Риск огромен, гарантий никаких.
— Ладно, попробуем, — вынес он вердикт. — Сделаем так. Петр, ты будешь говорить. Андрей, сядешь неподалеку, на подстраховке. Казимир, на тебе вход. Мы с Васей на улице, отслеживаем обстановку.
— Оружие? — спросил Сорокин.
— Вы с пистолетами. В зал автомат не протащишь. Петр, радиостанцию держи включенной, я должен слышать беседу. Если что, сигнал опасности — «поймите». Если до сшибки дойдет — «да вы что?».
— Золото брать?
— Цепочку и перстень. Покажешь, что есть чем платить. А расчет только по факту. Когда машину проверим, тогда и отдадим.
— Командир, — вставил Шердин. — Я эту кодлу знаю. Они попытаются нас кинуть или прибить.
— Возможно. Поэтому место сделки выберем сами. И чтобы эти ребятки не говорили, менять его не будем.