Веенс сделал паузу и, видя изумленные лица землян, зашел с другой стороны.
— Что вас ждет на Земле? И кто ждет? Будучи древними стариками, вы давно выпали из активной жизни. Семей нет, близких нет, никому не нужны. Да, сейчас вам легче войти в новую жизнь. Но какой она будет? Что ждет Землю и Россию в частности? Неопределенность! И вы никак не сможете повлиять на ситуацию даже при всем желании.
— А здесь сможем? — усмехнулся Платов.
— Господа, когда вы ближе познакомитесь с устройством нашего общества, вы поймете, что влияние каждого человека на судьбу федерации является не желаемым, а обязательным делом! Вдумайтесь, пять полностью контролируемых планет и одна спорная! И всего четырнадцать миллиардов жителей! В том числе и дети. Да без участия в делах разного уровня каждого взрослого человека мы просто не сможем освоить эти владения!
Разведчики молчали. Предложение Веенса было настолько неожиданным, что никто не успел толком его осмыслить. Кажется, глава правительства это понял. Он хлопнул ладонями по подлокотникам кресла и встал.
— Какое бы решение вы ни приняли, для нас оно закон. Но мы будем счастливы, если вы решите остаться с нами. Подумайте. Вы не ограничены во времени. К вашим услугам консультанты, в любой момент вас доставят на любую планету. Когда решите, дайте знать. До скорой встречи!
Еще пару минут разведчики сидели молча, осмысливая услышанное. Потом Андрей Шердин шевельнулся в кресле, погладил закованное в полужесткий каркас бедро и задумчиво протянул:
— Вот это фокус! Остаться здесь! А, парни?
— Черт его знает, — протянул Сорокин.
Потом Андрей Шердин шевельнулся в кресле, погладил закованное в полужесткий каркас бедро и задумчиво протянул:
— Вот это фокус! Остаться здесь! А, парни?
— Черт его знает, — протянул Сорокин. — Наш дом на Земле. С другой стороны, Веенс прав, там никто не ждет, никому мы не нужны.
— Да не пори чепухи! — возразил Севастьянов. — Никому не нужны!.. Себе нужны!
— Это точно — себе нужны! Но где именно?
— Интересно было бы посмотреть, как здесь живут, — мечтательно протянул Платов. — Медсестричку бы свою увидеть, очень уж хороша девочка! С такой можно где угодно…
— Вот только о бабах и думаешь!
— Не только. Петька прав, на Земле нам предстоит начинать все заново. И здесь тоже. Но там до нас дела никому нет. А здесь пылинки сдувают.
— Это пока мы ходим в героях! — фыркнул Медведев. — А потом забудут.
— Не забудут. Пылинки сдувать перестанут, уважать — нет. Нам предлагают дом, работу, будущее. Кто предложит это на Земле?
— Да черт его знает! — ругнулся Оноженко. — Командир, ты чего молчишь? Что делать-то, а?
Титов, которого предложение Веенса застало врасплох, сейчас думал не о Земле и не о возможности остаться. Он вспоминал Мариту. Она уроженка Достеи. Но разве из-за этого была плохим человеком и плохой женой? Разве дело в месте рождения?
Чем люди Достеи хуже землян? И чем эта планета хуже Земли? Ничем.
Он посмотрел на друзей, готовых устроить жаркий спор прямо здесь, и встал.
— Я вам больше не командир. А что касается решения — пусть каждый примет его сам. Один. Это будет его личный выбор. Помните, мы никому ничем не обязаны. Свой долг перед Родиной исполнили до конца! И жизнь ей отдали. А второй жизнью распорядимся сами.
Все притихли, слушая его.
— Предлагаю через сутки встретиться здесь. А до этого пусть каждый примет решение. Думайте. И я буду думать.
Пригородный парк планетарной столицы как нельзя лучше подходил для неспешной прогулки и неторопливых размышлений. Тенистые аллеи, лужки с ярко-зеленой травой, небольшие ручейки, цветочные клумбы, ряды аккуратно подстриженных кустарников. Площадь огромная, народу немного, так что никто не мешал.
Это место было очень похоже на Землю. Но это была не Земля…
«В чем принципиальное различие? В климате? В светиле над головой? В людях? Нет! Пожалуй, в самом себе. Привычка жить в одном городе, в одной стране, привычка знать, что ты на Земле. Это привязка к месту. А к людям? Но к каким? Здесь тоже люди. Значит, все дело в том, кто они тебе! Там, дома, не осталось никого, кого можно было бы назвать близким человеком. Некого даже называть своим. Свой народ? Слишком обще. Своя страна? Да уже и не совсем своя, свою уничтожили. Свое дело? Это в прошлом. Так что же держит нас на месте?…»
Еще утром Титов не задумывался над этим. Дело сделано, впереди путь домой и нелегкий процесс привыкания к новым реалиям. Да и никто из разведчиков, пожалуй, об этом не думал. Но слова Веенса заставили вдруг посмотреть на ситуацию с другой стороны.
Что делает место жительства родным? Что можно назвать Родиной? Когда-то один человек, правда, по иному поводу сказал: «Родина — это ты! Твоя семья, твои близкие, твой дом!». [7] Пожалуй, в этом дело!
Было время, генерал Титов защищал свой дом, свою страну.
Любил жену, любил свое дело. Были друзья, сослуживцы. И никого уже нет. Ни страны, ни жены, ни службы, ни друзей. И его бы самого не было, если бы не инопланетяне! Они подарили вторую молодость, дали шанс прожить жизнь еще раз. Да, за это пришлось заплатить немалую цену. Но так вышло и обратно не переиграешь.
Он и его товарищи спасли Достею, спасли людей. И люди благодарны им. Они, двенадцать землян, стали своими, стали нужными. Здесь их ценят, их уважают, их хотят принять в новую семью. Что с того, что она за пятьсот световых лет от Земли? Дело не в расстоянии, а в людях!