И опять — дверь, коридор, щель и чертовы ступеньки, на которые надо лезть. И ледяной воздух.
— Рик!
Молчит. Замерз? Ой, я помчалась вперед по этим ступенькам, вереща как целый младший класс:
— Рик! Я нашла, они тут! Представляешь, они говорят, что я должна…
— Замолчи!
Что?..
И я остановилась, точно споткнулась на шпильках и замерла: Рик! Рикке. Он был уже не один в этой морозилке. Какие-то типы паковали моего шамана в такие же цепочки, как на магах ковена. Он не вырывался, только на меня смотрел и что-то вроде сказать хотел, но я не поняла.
Что?
— Рик?
— Беги, ду… беги!
А-а-а! Поздно! Меня уже сцапали.
Мама! Огромные лапы ловко сцапали мой хвост — камера жутко закачалась, и я не успела ни пискнуть, ни даже цапнуть нахала, как… Блин, больно как! Что-то сжало бока, что-то надавило на шею так, что в глазах потемнело.
Больно. Пустите!
— Это еще что такое? — громыхнуло над головой. Я пискнула, и руки как-то приотпустили. Куснуть бы, да эти лапы, видать, с прошлой недели немытые. Фу.
— Сволочь, больно же! — у меня даже говорить еле получилось — вместо голоса писк какой-то вышел. Горло… ох, черт, а если так и останется?
— Оп-па… ты глянь, во тварюшка! — обрадовался немытый тип. — Говорящая.
Скотина, еще и обзывается, чтоб у тебя язык отсох.
— Сам тварюшка! Я Александра, понял?! И не смей меня лапами хватать, хамло тупое!
— Саша, молчи! — хлестнул по ушам отчаянный крик шамана.
А? Чего это он? Стоп-стоп. Саша?
Я обалдело уставилась на шамана, но долго мне смотреть не дали — дернули вверх:
— Александра? Ты, что ли? Та самая?
— Вроде не та, — нерешительно бормотнул тот, что держал меня в руках. — Хозяин вроде как про дракона говорил.
— Дак нет. Хозяин говорил «дура» и Александра.
— Сам дурак! — обиделась я. Да что они все, сговорились?!
Хотя почему Рик меня так назвал? Сашей? Нет, я не против, только почему? Я забрыкалась изо всех сил — пустите же! Ну дайте ж посмотреть.
— Тихо ты! А то… — Меня встряхнули.
— Слышь, Арих, ты б того… поаккуратней, — посоветовал голос со стороны. — А то хозяин тебя вместе с ней коту скормит. Сказано доставить эту Александру к нему, значит — доставить. А дракон она там или мышь, пусть сам разбирается! Хоть брыхда кастучая, а доставить надо.
— Тьфу. Ну ладно, тащим. А…
— А про то молчок.
— Эхма…
* * *
Нет, я по-всякому ездила. И на машине гоняла с одним своим женихом, пока папа его сторожем на свалку битых тачек не пристроил (чтоб видел, в кого этот самый жених превратится, если еще раз ко мне подкатит), и на коне умею (верховая езда в нашем колледже была поставлена что надо), и даже на верблюде по пустыне тряслась, было дело.
Но чтоб в чьем-то кулаке путешествовать — такое мне никогда даже присниться не могло!
Чес-слово, даже на верблюде лучше. Фу… меня счас стошнит.
Ох.
Как же меня все достало в этом придурочном мире.
Коридоры, коридоры… А Рик? Рик где? Кажется, его тоже тащат — сзади звенят цепочки, — но голову не повернешь никак. Да когда ж это кончится? Знала б, что так будет — кувыркалась бы до потемнения в глазах — вдруг помогло бы.
Открывается дверь.
Ну сейчас мы узнаем, что к чему.
Страшновато.
Зал какой-то… не такой. Ну в смысле в аниме злодейские замки всяких темных властелинов… впечатляют, скажем так. Красивые. И вообще-то я ждала чего-то стильного, понимаете?
А тут было все не так.
Стенки не гладкие и темные, а простые каменные, и потолок некрасивый, и где трон, спрашивается? Нету.
Вместо этого просторный зал, неровный пол, когда-то зеркальный, а теперь… по нему как дискотека на шпильках погуляла, в потолке дыра, а к ней бегут темные линии — колонны, которые постепенно переходят в потолочные балки.
Если не присматриваться, то кажется, что весь зал под животом какого-то громадного паука. Да, стилист, наверное, здорово обкурился, когда планировал такое. Ой, поосторожнее! Чуть не уронил меня, козел! Под ноги смотри!
Хотя в зале творилась такая суматоха, что уронить могли запросто. Куча народа что-то втаскивала, в центре кто-то суетился, полируя камень, с дырки в потолке свисали две веревки, и на них качались люди, занимаясь непонятно чем. Возле камня по полу ползало штук пять парней, раскрашивая его, как гаишники — дорогу. Целая команда растаскивала обломки, порванные занавески, мусор всякий.
А посреди всего этого бардака бегал тип и раздавал всем указания.
— Левее! Точнее! Быстрее! А где маги? Живо тащите сюда!
Знакомый голос. Где я его слышала? Я бы вспомнила, честное слово, вспомнила бы, но тут этот полудурок, который меня поймал, как раз решил вякнуть:
— Хозяин… Тут того… Александру споймали.
Крик стих. Хозяин быстро обернулся и завертел головой:
— Где она?
— Тип с зелеными шариками! — ахнула я.
Он меня не услышал. Он нетерпеливо смотрел то на солдата, то на вход, что-то спрашивая.
А я… я вдруг вспомнила поселок.
В поселке горели костры. Большие. Почему-то пламя было малиновым, а дым — почти красным. Красные столбы дыма вонзались в ночное небо и растекались большим алым облаком.
Как огромный флаг.
Дым ел глаза, пахло горько и до ужаса противно. Как в морге, куда нас однажды водили легкие курильщика смотреть. Как на пожаре тех башен-близнецов в Нью-Йорке. У меня чешуя дыбом встала. Пахло смертью.