Как огромный флаг.
Дым ел глаза, пахло горько и до ужаса противно. Как в морге, куда нас однажды водили легкие курильщика смотреть. Как на пожаре тех башен-близнецов в Нью-Йорке. У меня чешуя дыбом встала. Пахло смертью.
И собаки выли. В голос, дико и жутко.
— Рик!
Я сама не услышала свой голос — такой он получился хриплый, перепуганный.
— Рик!
Тишина.
Только вой.
— Рик!
Первое тело мне попалось под ноги, когда я прошла за цепь костров.
Она была маленькая, лет пять, не больше. Вся закутанная, только лицо открыто. Неживое.
Собака тоже была маленькая, совсем щенок. Серый, лохматый, он то тыкался в хозяйку носом, то задирал к небу мордочку и выл.
Потом, кажется, я видела еще мертвеца и человека в маске. Раскрытые двери, какие-то брошенные вещи, и снова — тела. Старики.
Это — мор? Вот это? А я еще шутила, дура.
Старики.
Это — мор? Вот это? А я еще шутила, дура.
Ужас, ужас.
Рик, где ж ты?
Вон там кто-то живой!
Какие неудобные тут улицы, узкие, кривые, от дыма в горле царапает, душит. Нет, нет, не сейчас, нельзя, успокоиться надо, старик же говорил — драконов не тошнит.
— Рик!
Отозвались сразу несколько голосов, но я застыла, когда наконец увидела.
Обычная площадь — точь-в-точь как та, с которой я только недавно вспорхнула. А на площади…
Человек пятьдесят — семьдесят лежали в несколько рядов на каких-то тряпках. Метались и бредили, кто-то плакал. У всех связанные руки и ноги. Между рядами ходили три человека, укрывали, поили, что-то приговаривали. У одного были светлые волосы.
— Рик!
Шаман быстро повернулся:
— Александра, ну что ж ты?
Кажется, Рикке хотел еще что-то сказать, но ко мне бросились сразу человек пять:
— Дракон!
— Хвала богам!
— Ты ведь сможешь всех, а?
— Господин, умоляю! Моя девочка!
— Не надо. — Голос у Рика был усталый-усталый. — Она не сможет. Ее еще не учили.
— Почему они связаны? — Я старалась перестать реветь, но как-то плохо выходило. Надо поговорить, разговор помогает. Ванна с ромашкой тоже, но где ее взять.
Да тут, на скалах, вообще пусто.
Поискать внизу? Что за чушь в голову лезет. Лишь бы не думать, не думать.
Они не верили, что я не могу помочь, — упрашивали, плакали, кто-то даже на колени встал.
— Госпожа!
— Госпожа, ну хоть детей! Помогите, все отдадим, что ни попросите! Госпожа, хоть деток бы.
И так пока я не расплакалась и Рик не утащил меня на гору, чтоб я не сожгла этот несчастный поселок своими слезами.
— Они себя не помнят. Не знаю, что это за болезнь, но у человека начинает так сильно болеть голова, что он теряет способность думать. Потом начинается жар и бред. А в бреду собственный ребенок может показаться чудовищем. Перестань плакать, а? Ты же не виновата, что не умеешь. — Рик осекся и потер виски. — Успокойся.
— Да. — У меня все еще дрожал голос, — успокойся. Я не могу. Ты же слышал, что они кричали!
— Они просто сильно напуганы. — Рик поморщился и снова потер виски. — Странный мор. Слишком быстро. Позавчера еще все были здоровы. Слишком быстро. И отвары не помогают. Как наведенный.
— Что?
— Нет, ничего. Ты только человеческий облик не принимай. Кто знает…
Он вдруг замолчал.
Слезы высохли в момент, а в живот словно ледяная глыба рухнула. Не может быть!
Он сказал, у человека начинает болеть голова.
— Рик?
Молчание.
— Рик, у тебя… голова болит?
— Быстро действует, — пробормотал шаман и замолк совсем.
— С ума сойти, — раздался за спиной чей-то голос. — Александра, ты что вытворяешь?
Да пошел ты!
Плачу я, плачу, отвяжись ты!
Эй, а кто это?
Я прищурилась, но от слез видела только туман.
Кра-а-асный. Я чуть не разревелась снова.
— И что здесь происходит? — послышался еще один голос. — Простите, девушка, вы не могли бы перестать так… давить? Мы ведь уже здесь.
А?
— Александра, глотни чего-нибудь и успокойся. А то у нас уже скоро головы расплавятся.
А?
— Вот наказание, — вздохнул знакомый голос, и чье-то крыло легло мне на спину. — Тихо, маленькая, не плачь. Все хорошо, мы тут.
Гарри?!
— Ты что тут делаешь? — Я кое-как справилась с голосом. Но вышло все равно как-то по-детски. Правда, как у маленькой.
Дракон вздохнул:
— Ну вот. Пап, я ж говорил, она ничего не знает, как ребенок. Ты сама нас позвала. Причем так, что не отозваться было невозможно.
Позвала? Я? Стоп. Ребенок? Стоп-стоп. Папа?!
— Дебрэ эддо Мейтек, с Южных вершин, — представился второй дракон. — Какая вам нужна помощь?
* * *
Оказывается, Гарри со своим папой и правда прилетели сюда на мой зов. Точнее, плач. Когда дракон расстроен очень сильно, это вполне сходит за зов. И те дракошики, кто близко, это слышат. И не просто слышат. Гарри выразился так — «как солнцеядом изнутри жжет». Кто этот солнцеяд, я потом спрошу. Ну не до того мне!
— Так что вас так расстроило, юная девица? — Второй дракон осмотрел площадь. — Впрочем, вижу. Кого сначала? Этого странного мага?
А?
— Вот этого человека? — Дракон для верности ткнул лапой в сторону шамана. Тот не шевельнулся.
— А что начнем?
Драконий папа задумчиво изогнул шею:
— Вы совсем ничего не знаете?
— Про что? — всхлипнула я.
— Хорошо. Про избирательность нашего огня вы в курсе?
— Что?
— Понятно. Так вот, наше пламя легко регулируется и может служить многим целям.