Точно не спасибо. Когда спасибо говорят, все-таки не показывают кулак, правда? И не тыкают в мою сторону так, словно я говорящий таракан, внаглую влезший в рюмку коньяка и еще закуску требующий.
Разгадывать включились и бабульки, и малышня, но их варианты были такие, что староста быстренько разогнал этих выдумщиков. Я б тоже так сделала — ну когда отсмеялась. «Оденьте» — еще куда ни шло, но «приведите самку» — это уж чересчур, бедняга Гаэли чуть не рухнул после такого предложения. Все пятна на нем стали цвета «взбесившийся баклажан». Зато он разом успокоился и написал следующую бумажку чуть разборчивей.
— Переверните меня! — прочитал дуэт Басков — Кабалье (Рик и староста) и облегченно выдохнул: — А-а… А?
— Переверните? — обалдел староста.
— Квак!
— Мастер, а вы думаете, вам это поможет? — засомневался шаман.
Старикан раздраженно пожал плечами и присел на булыжники — кувыркайте его, мол. Ну ясен пень, самому дедуле кувыркаться вроде как внапряг — года не те, песок сыплется.
— Хорошо, — вздохнул Рикке.
— Эй, господин хороший! — влезла мама малявки, уперев руки в боки. — Чего это вы задумали?
Рик объяснил.
— Да поняла я! Только куда это вы нацелились с вашим-то здоровьем? Только с постели встали! Бабы, кто не болел, а ну хватайте это чудо болотное! Что там его — кувыркнуть надо? Да за милую душу!
— Ква-а-а-а-а!
Когда лягуха докувыркали до конца площади, Рик наконец смог убедить народ, что, мол, спасибо, конечно, но больше не надо. Все равно без толку. Женщины оставили «чудо болотное» в покое, поставили на лапки и даже отряхнули от пыли. Зря. Старикан заботу не оценил.
Кое-как поднялся — лапки разъезжались, точно он травки курнул, головой помотал и ругнулся. На жабьем, конечно, но если я хоть что-то понимаю в мате, то это был именно он. Потом и мне досталось, и Рику. На пятнадцатом кваке (я считала!) в толпу снова ввинтились детки и болтливые бабуси:
— Чего это он?
— Да, вишь, ученик его колданул.
— Да ну! Он же добрый, светленький-то. Сам тут чуть жисть не положил, нас лечил.
— Вгорячах, видать.
— Ага. Дракониху, что ль, не поделили?
— Нет, они из-за ведра поспорили. Вон, валяется.
— При чем тут ведро? Еще скажи: из-за зеркальца поругались!
— А кто их, чародеев, знает…
— Нет, вы ничего не знаете! Дядя шаман хотел тете дракону закваку показать! Вот и…
— Тасси, не лезь!
— А, только закваку? Может, он нам еще кого сотворит?
— Цыц вы! — шуганул сплетниц староста, потому что под такие словечки Гаэли уже три раза цвет сменил и вроде как собрался дерево боднуть.
— Переживает бедняга.
— Лекарь же, как-никак, — сменил настроение пипл.
— Да ну? Как же такими руками лечить будет, сердешный?
— Ну.
— Да вы что? Кто у лягуха лечиться будет?
— А пущай у нас остается. Лекарем. Мы-то его знаем!
— К тому ж платить ему золотом не надо! — порадовалась какая-то красотуля с малышом. — Пара болотных мымрюков — и порядок! (Интересно, кто такие мымрюки? Вряд ли что-то аппетитное.)
Потом просочившаяся малявка дала еще один ценный совет:
— А вы его поцелуйте!
* * *
Меня спасли драконы. Гарри с его папой.
Они явились со своей экскурсии по местам моей славы (ну с той полянки под горой, где под камушками зеленые скорлупки лежали) и притащили тех чародеев, которые по идее должны были сделать принцессину работу — в смысле из жабы сотворить принца.
Почему спасли?
Когда жаба перецеловали все желающие (человек двадцать) и это не сработало, то кто-то из шибко умных селян припомнил какую-то сказку про то, что кто, мол, наложил заклятье, тот и снять должен. И весь пипл тут же уставился на малявку, а самое главное, на меня.
Не, ну ничего себе?! У меня голос пропал, начисто, и чтобы я сделала со всеми этими жаболюбами вместе с их кандидатом в принцы-терапевты, я только вообразила, потому что лапы были заняты. Рик как раз в это время раскашлялся, и толку с него было, как от тупоголового секьюрити в тонком деле наложения макияжа.
Что интересно, малявка целоваться со своей обожаемой заквакой тоже почему-то не очень хотела:
— Не буду!
Толпа загудела:
— Таська, целуй!
— Целуй счас же!
— Нет!
— Не стоит, — вмешался Рик, — это бессмысленно.
— Не тревожьтесь, господин лекарь! — Староста прям-таки горел желанием чем-нибудь отблагодарить спасителей поселка. — Подумаешь — чмокнет. С нее не убудет. Да мы за-ради вас — луну с неба! Да мы вашей Аль-касандре все яйца скормим вместе с курами, тока попросите! Мы ж… Таська, целуй, ну!
— Не хочу-у-у, — захныкала малявка. — Он же тогда… ы-ы-ы-ы-ы!
— Чего?
— Он тогда дядькой станет.
— И что? — не поняли взрослые.
— А я закваку хочу! Дяденек много, а заквака ручная одна-а-а-а-а!
Народ замолк в полном шоке — ой, красота какая, словно на площади вышло штук пятьдесят Сергеев Зверевых. Ну у него такое выражение лица, «Звезда в шоке» называется. Я хихикнула.
Молодец, девчонка!
Так им!
Хотя старикана вообще-то жалко. Мне вот, к примеру, повезло еще — я драконом стала. Красивым. А в жабьей шкуре искала б я своего принца до явления Новодворской в мини-юбке! И вдобавок все это время питаться этими… как их… мымрами? Не… брюками… короче, чем-то неаппетитным. Пфе!
Пока уговаривали малявку, едва не смылся старикан — он тож не хотел целоваться со всякими несовершеннолетними зоофилками (или просто подустал уже?). Пока отлавливали жаба, пустилась в бега малявка.
Пфе!
Пока уговаривали малявку, едва не смылся старикан — он тож не хотел целоваться со всякими несовершеннолетними зоофилками (или просто подустал уже?). Пока отлавливали жаба, пустилась в бега малявка. Пока ее сцапали, куда-то делся шаман — я с крыши видала, как он роется в мешке старикана и какой-то темный порошок в кружке разводит. Нашел время кофе пить, а? Тут такой цирк — залюбуешься!