Не нравится мне все это.
* * *
По домам (тьфу ты, по пещерам) мы разошлись только под утро. Усталые до ужаса. Натанцевались, налетались и наелись до того, что у меня просто ноги отваливались. И крылья. И хвост. И язык — я спросила про мага у всех, до кого дотянулась. В ответ получила какую-то муть, что господину магу пришла пора возвращаться, вот он и…
Ага, ночью и в разгар свадьбы, которую он мечтал посмотреть (Йорке сказал). Ну да, а я прям дура и сразу поверила. Ой, что-то непонятное вокруг творится. И с Риком, и с драконами этими!
Что-то я по-крупному не понимаю.
Ну ладно, завтра разберемся.
* * *
Сон опять был странный.
Дома мне обычно снилось примерно то, что я днем видела. Колечки-шмотки, вечеринки-сауны, мачо какое-нибудь лохматое, которое вечно набивались помочь мне потратить папины кредитки. Иногда, правда, снилась бабушка, но все реже и реже, словно обижалась на меня.
После буйной вечеринки в голову могло приглючиться что-то жуткое до потери пульса — например, как-то привиделось, что у моей любимой крокодиловой сумочки отросли клыки и она по всему бассейну за мной гоняется. Ага. И на ходу жалуется, что, мол, крокодил страшно по своему бывшему хвосту скучает и счас приплывет сюда его возвращать.
Блин, я тогда проснулась на полу — с кровати рухнула. И в тот же день велела водяной матрас к черту убрать, а что он плюхается?
А сейчас сон был совсем другой.
Это опять комната, как из продвинутого журнала по дизайну, — без единого угла, без самого крошечного окошечка и с круглым таким потолком, как в Кремле, в какой-то там гранитной палате.
Только там по кругу не было огненной дорожки. Непонятный какой-то огонь. То ли настоящий, то ли… Но освещает комнату ровно, без тени, желтовато-белым светом.
В этом свете лицо Рика кажется каким-то слишком белым, почти молочным.
Рик!
Он, кажется, спит, глаза закрыты. Только кто ж спит так — без одеяла, на ровном столе, почти без одежды… на нем только шортики, которые тут вместо белья носят. И никто не будет спать так, когда рядом торчит штук пять магов разного пола вместе с жабом Гаэли, и смотрят, и трогают то голову, то грудь — там, где татуировка. Рик, ой мамочка… ты не мертвый?
— Не понимаю, что вы этим хотите добиться. — Дед Гаэли держал шамана за руку и хмурил кожицу над глазами, где людям положено брови иметь. — Вычислить точную силу выплеска невозможно, даже чисто теоретически. Зачем напрасный риск?
Крепкий мужчина с седыми волосами покачал головой:
— Нет здесь никакого риска. Успокойтесь, мастер.
— Мы не собираемся вычислять со стопроцентной точностью. И этот транс нужен всего на… — Женщина-маг с тремя косичками глянула куда-то вбок. — Всего на семь минут. Мы просто измерим его потенциал. Он ведь изменился со дня окончания университета?
— Да. Но… вы слишком долго держите его без магии. Последствия могут быть необратимыми!
— Сегодня отошлем к Источнику, — успокоил седой. — Наберет силу в максимально короткие сроки. И тогда проведем второй замер. Потом сравним разницу, высчитаем приблизительно уровень, доступный ему при выплеске. И уже потом вычислим примерную силу — после замеров истраченной энергии. Так что не переживайте — с нашим юным коллегой все будет хорошо.
— Так вот почему я вчера должен был сидеть на этих измерительных кристаллах как курица на яйцах! — осенило старикана. — Вы пытаетесь вычислить…
— Вот именно. Нам нужно знать минимальный запас времени, которым мы располагаем. Как жаль, что этот юноша не обладал измерительным кристаллом.
— Воистину прискорбно, — как-то ядовито высказался голубой дедушка в зеленых пятнах. — Вот если б вы распределяли их не только по городам…
— А если б маги являлись на измерение, как положено, раз в полгода!
— А если б им не надо было работать!
— Коллеги, не ссорьтесь. Мастер Гаэли, что вас так вывело из равновесия? Вы же понимаете, что ваш ученик не пострадает. Что с вами?
— Что? Вам бы посидеть на этих грыббастых кристаллах, когда рядом ходят студенты.
Седой недоуменно поднял брови и покосился на третьего Поттера, в зеленом хала… мантии.
— Ну… вообще-то студентам разрешено ходить в измерительные лаборатории, но уверен, что наши студенты не могли проявить неуважения к преподавателю… даже к будущему!
Дедушка ядовито прищурился:
— Разумеется, нет, коллега! К преподавателю — не могли! Но, знаете ли, вашим девицам-практиканткам никто не удосужился объявить о том, что они имеют счастье лицезреть этого самого преподавателя!
Женщина отвернулась, втихомолку хихикнув, а дед рассердился еще больше:
— Можете себе представить, что я почувствовал (говорить-то нельзя — замер испортишь!), когда эти любознательные особы стали вслух именовать меня «гадостью», раздумывать, кто именно будет «это препарировать» и интересоваться, что это за вид жабы яйцекладущей!
Поттеры оказались толстокожими — ни один не посочувствовал. Только закашлялись все — ну прям поголовный у всех бронхит вместе с хрипунцом. Дедушка обиделся… но только он собрался сказать этим паршивцам пару ласковых, как четвертый маг, накладывавший на Рика какие-то камушки, тихо сказал:
— Спокойно, коллеги. Можно начинать.