Потом старикан притащил… ну вообще-то он сказал, что это обувь. Но если это обувь, то я профессор колледжа!
Такую платформу я даже на презентациях авангардной моды не видела, с шнурочками жуткими. Я постучала по лбу и спросила этого модельера продвинутого, он когда-нить пробовал на велосипедах ходить? Не пробовал. И никто не пробовал. И пришлось еще рассказывать, «кто» такой велосипед, мать моя женщина, какие ж они тут отсталые. Я постаралась объяснить колдунам, что такое нормальные босоножки. Минут пять растолковывала, нарисовала даже прутиком на песочке! Где каблучок, где перепонка, где стразы приляпать надо.
Ой, лучше б не пробовала.
Вы б видали этих чудиков с перепонками, которые Рик вытворил! Не, у меня нормальные нервы, но я чуть в озеро не сиганула. Почему? Ну вы когда-нибудь видали ножки в босоножках на каблуке? Ага. А теперь представьте, что они живые, зеленые, как крокодиловая сумочка, кончаются пониже коленок, причем вместо стразов глазки? И с перепонками. И еще прыгают за тобой и похрюкивают.
А эта зараза белобрысая заявляет, что он по рисунку все делал, и нечего сваливать с больной головы на здоровую! Ну подожди у меня.
Ой, лучше б не пробовала.
Вы б видали этих чудиков с перепонками, которые Рик вытворил! Не, у меня нормальные нервы, но я чуть в озеро не сиганула. Почему? Ну вы когда-нибудь видали ножки в босоножках на каблуке? Ага. А теперь представьте, что они живые, зеленые, как крокодиловая сумочка, кончаются пониже коленок, причем вместо стразов глазки? И с перепонками. И еще прыгают за тобой и похрюкивают.
А эта зараза белобрысая заявляет, что он по рисунку все делал, и нечего сваливать с больной головы на здоровую! Ну подожди у меня.
Я мстительно сцапала гребешок (ничего, вы у меня живо массажные щетки захотите придумать!) и дернула свою копию за волосы.
— Эй!
— А?
— Что ты делаешь?
— Прическу «Золушка до бала»!
* * *
Ближе к обеду в лагере все падали.
Рик от усталости (я час таскала его по поляночке, втолковывая про модельную походку. Ну а что? От его шагов из выреза бюст пару раз чуть не выпрыгнул! Надо было видеть, как блондинчик… или блондинка? Ну, в общем, как оно запихивало его обратно! Как папа — мой дневник). Старик — от злости. Солдаты — от смеха. Тоже мне, цирк нашли. А я — оттого, что хорошо потрудилась. С моей помощью шаман перестал лягать шлейф платья, наступать на юбку и падать и научился строить глазки (солдаты вообще полегли и принялись свидание выпрашивать).
— Ну ладно, — наконец вздохнул Гаэли. — Вид у тебя, Рикке…
— Какой?
— Недостаточно несчастный. Ты должен выглядеть раскаивающимся, понимаешь?
«Не несчастный» шаман в клумбе из оборочек чуть не упал:
— Что? Мастер, не надо!
— Ладно, дойдешь. — Колдун опустил руку и пошевелил пальцами, видно, снова химичить собирался. — Отправляемся.
— Как? — ахнула я. — Подождите немножко!
— Зачем? — охнул шаман.
— Как зачем?! — Не-э-э, мужики тупые, чес-слово! — А я? Я тоже должна собраться!
— Долго?! — Моя копия и так уже пошатывалась. И с чего колдун решил, что у Рикке, то есть теперь Рики, вид недостаточно несчастный? Самое то! Если приглядеться.
— Ну полчасика… или час… ну самое большее, полтора.
— Что? Но, госпожа Ал… — Колдун не договорил — что-то дернуло нас троих, сильно и резко, в животе прыгнуло и перемешалось, по голове словно пыльным мешком шарахнули — и оп-па, мы оказались там.
В смысле в замке.
Ух ты! Я закрутила головой. Как в кино. Стенки с зубами, в смысле с зубцами. Башни. Флаги. Эти… как их… головы как кастрюли — рыцари!
От нас тут же шарахнулась какая-то тетка с… ой, не могу, держите меня — это правда оно? Корыто? Как на картинке.
— Рикке, — голос у старикана был какой-то нехороший, — что это значит?!
Это он о чем?
— Зачем вы это сделали?! А отряд? И в вашем состоянии такой перенос, да еще с грузом. Рикке!
— Я случайно. Вы говорили — будут остаточные выплески. Вот он и проявился. — Шаман-блондинка нервно потянулся/потянулась к ожерелью на груди (была у него такая привычка) и на эту самую грудь наткнулся.
Вот он и проявился. — Шаман-блондинка нервно потянулся/потянулась к ожерелью на груди (была у него такая привычка) и на эту самую грудь наткнулся. Я как-то нечаянно сунула палец в ароматическую смолу в салоне, кипящую, и то не так быстро руку отдернула:
— Ахромыддаз!
— Тихо! — прошипел старик. И разулыбался, глядя куда-то нам за спины. — Господин барон! Мы хотим принести извинения за горячность нашей юной подопечной, которая…
Он еще чего-то говорил, но я уже смотрела на барона и понимала, что Рик попал. На лице крепкого мужчины лет за тридцать было написано: «Я бросаюсь на все, что шевелится». И смотрел он как раз на «юную подопечную».
— Ххххурмыс, — послышался тихий стон. Рик, похоже, тоже просек, в чем дело, и сразу стал смотреться очень несчастным — ну в точности как старик советовал. Кажется, с ресниц вот-вот слезки закапают! Я чуть не хихикнула. Гаэли, свин такой, даже обрадовался. Барон, кстати, тоже.
— Я очень сожалею, — выдавил шаман с бюстом. И посмотрел почему-то на меня. Такими глазами, что я… в общем, мне почему-то стало неуютно. Это еще с чего? А извиняется-то как, извиняется! Слова выползают прям как паста из тюбика. Засо-о-о-о-охшая. Тоже мне.