Арка, у которой мы стоим, напоминает вход, вниз с холма сбегают не то ступени, не то террасы, площадка у подножия… Я хмурюсь, подыскивая подходящую ассоциацию. У эль?ин ничего подобного нет точно, а вот в человеческой истории?
Амфитеатр.
Здание появляется само по себе, будто сплетается из предрассветного воздуха. Да нет, оно всегда здесь было, вот только я лишь сейчас смогла увидеть. Ауте, это как же надо было его спрятать, чтобы я — Я! — ничего не заметила?
Аррек наклоняется к стене, разглядывая иероглифы. Невольно любуюсь лаконичностью и завершенностью древних символов. В чем?то они напоминают сен?образы эль?ин. Но содержание и внутренняя логика этой письменности остаются вне моего понимания. А вот арр явно неплохо в них разбирается.
Когда?нибудь видели испуганного дарай?князя? Он вновь застывает, словно скованный каким?то потусторонним холодом. И вновь пропадает из моего восприятия. Словно переходит в другое измерение, оставив здесь призрачную тень. И эта тень испуганна. На что мы наткнулись?
Ну что ж, быть может, я не могу прочесть послание, но ведь это не единственный способ извлекать информацию, правда? Подхожу к колонне, пальцами касаюсь рельефного рисунка, закрываю глаза. Сообщение оставлено разумным существом, существом чувствующим. А это значит, что сколь бы ни был осторожен писавший, тень его чувств, его мыслей должна была войти в камень, в самую суть этого места. Информация, которую хотели передать иероглифами, а также много?много большее, — все это здесь, дожидается того, кто сможет узнать. Теперь, когда моя чувствительность вновь со мной…
Это как удар. Болезненно. Отрезвляюще. Как погружение в Ауте. Да, информация здесь есть, море информации.
Болезненно. Отрезвляюще. Как погружение в Ауте. Да, информация здесь есть, море информации. Но она слишком чужда. Такое чувство у меня было, когда я впервые столкнулась с людьми. Полное отчуждение, несовместимость. Те, кто построил амфитеатр, чуть ближе к эль?ин, нежели люди, но легче от этого не становится.
Быть может, будь у меня время, я бы и смогла все это расшифровать. Пока же остается лишь попытаться уловить общее впечатление, быть может, тень ассоциации. Что?то.
Уши слегка трепещут в поиске ответа.
Как и эль?ин, они когда?то были людьми, но как и эль?ин, они сейчас неимоверно далеки от всего, что можно было бы назвать человеческим. Давным?давно они выбрали свой Путь и с упорством, достойным лучшего применения, следовали ему. Я расслабляюсь, позволяя сознанию разлиться в ленивом размышлении. Здесь что?то знакомое, что?то, что было частью Путей эль?ин. Мой разум уже ухватил нужное сравнение, но все еще не может выразить его в словах. Путь… Путь…
Моя рука отдергивается от мягкого камня, точно обожженная.
Путь меча.
Нет…
О Ауте, милосердная Вечность, помоги нам!
Скулы дарай?князя напрягаются, когда он ловит мой взгляд. Мои глаза — без белков, с вертикальными зрачками, утопающими в темно?сером, должны казаться ему чужими и ничего не выражающими. Но сейчас он видит в них страх.
Губы сами собой кривятся, произнося запретное:
— Северд?ин. Безликие воины.
Слова падают в ледяную тишину, точно раскаленные угли, и шипят невысказанной угрозой. Северд?ин. Безликие воины. Наверное, это единственные слова, которые на человеческом языке и языке эль?ин означают одно и то же.
Смерть.
Теперь, когда все произнесено, почему?то стало легче.
Аррек медленно кивает.
— Это их место. Они проводят здесь что?то вроде турниров, боев до смерти, выявляющих сильнейших. — Его голос сух и безэмоционален, будто мы обсуждаем погоду в дальней Вероятности. — Мы и предположить не могли, что Безликие что?либо строили. Мы вообще мало что о них знаем.
Я вынуждена с ним согласиться. Термины «северд?ин» и «безликие воины» означают одно и то же потому, что ни эль?ин, ни люди ничего не знают о них. Эти существа живут в одних Вероятностях с нами, но умудряются будто бы и не существовать вовсе. Они могут скользить из одного мира в другой без ведома дараев, и они проходят сквозь Щит на Эль?онн так, будто его никогда и не было. Если кто?то и знал о них что?то определенное, он не прожил достаточно долго, чтобы рассказать об этом.
Интересно, сколько позволят прожить нам после того, что мы увидели?
Не очень долго.
Эту мысль дарай?князь явно поймал. Он даже соблаговолил сделать согласный кивок. Впрочем, ни в одном из нас нет обреченной покорности. Слишком многое еще нужно сделать.
Смерть? Что ж, возможно. По сперва костлявой придется за мной погоняться.
Я с удивлением понимаю, что последняя мысль принадлежит не мне. Арр ослабил свои щиты настолько, что я смогла считать его? Ох, ситуация, должно быть, еще хуже, чем я предполагала.
— А вот и гости. Что ж, по крайней мере, они не заставляют себя ждать, — в бесстрастном голосе человека слышится мрачное, вызывающее удовлетворение. Аррек будет сражаться до конца, до последнего вздоха. Даже если его шансы на победу ниже нулевых. Встречаем гостей.
* * *
Они появляются с другой стороны амфитеатра — пять темных худых теней соткались из неподвижности и, точно дыхание Ауте, заскользили вниз, на площадку. Их движения заставляют меня почувствовать себя неуклюжей, их просторные одежды меняют цвет, поэтому они кажутся смазанными пятнами. Уверена, они могли бы стать совершенно невидимыми в утренних тенях, но зачем?