— Моя леди! — Он произносит это как?то по?особенному, не как вежливое обращение, а как намек на некие отношения, возможно, на принадлежность. — Вам не кажется, что сейчас несколько поздновато для недомолвок? Или мне опять вытягивать из вас информацию? Он прав, конечно. Как всегда.
— Родственные связи, особенно прямые, от родителя к ребенку, действительно важны. Мы умеем активировать генетическую память почти с той же легкостью, что и обычную. Это создает дополнительную… близость. «Мудрость предков» в случае эль?ин имеет весьма конкретное выражение. Еще одна из причин, почему так ценятся некоторые генетические линии.
Еще одна из причин, почему так ценятся некоторые генетические линии.
Какое?то мгновение он молчит.
— Поня?ятно.
— Ничего вам не понятно. Связь между матерью и дочерью, она… А Нуору?тор… Я… — Резко вскакиваю на ноги. Дожила, эмоции настолько самостоятельны, что уже не могу управлять собственной речью. Надо успокоиться. — Я принесу нам поесть.
Вихрем вылетаю прочь.
Программирую свои чувства так, чтобы они не мешали. Холодная ярость и не менее холодная решимость хорошо прочищают мозги, делают восприятие четким, а действия стремительными. Так?то лучше.
Теперь касательно ужина. Прохожусь по диким зарослям, в которые превратилась оранжерея, отбираю самые спелые фрукты. Ауте, я же не знаю, какие из них подходят для организма Аррека! Что же мне… Тут замечаю притулившуюся в дальнем углу корзинку. Ага. Откидываю белоснежную салфетку и нахожу внутри легкие закуски по лучшим правилам кулинарного искусства Эйхаррона. Столовые приборы. Темная зелень пузатых бутылок, на полненных, кажется, редкими сортами вин. Два прозрачных фужера. Это кто же так о нас позаботился? Вот спасибо! Приятно сознавать, что не все в этом мире такие безголовые, как я. В будущем, наверно, все же придется осваивать кулинарную магию. Странно, но последняя мысль вовсе не погружает меня в уныние, хотя должна бы.
Появляюсь перед Арреком, демонстрирую ему свою добычу. Дарай берет в руки одну из бутылок и удивленно присвистывает. Интересно, откуда ее стащили?
Так, теперь нужно организовать какую?нибудь мебель. Тянусь к вплетенным в стены заклинаниям, подхватываю несколько «творческих» линий, запускаю процесс. Из молекул воздуха тут же «конденсируется» небольшой стол и красивое кресло для Аррека. Я располагаюсь на чуть затвердевших потоках ветра и начинаю распаковывать содержимое корзины, не забывая и о фруктах. Ауте, как же я проголодалась. Вообще, последнее время я только и делаю, что ем и сплю, а все мало.
Устраиваюсь на воздухе, поджав под себя ноги, и впиваюсь зубами в сочный фрукт. Божественно. Аррек наблюдает за мной с легкой полуулыбкой. Наши взгляды встречаются, и улыбка исчезает.
Непроизвольно сжимаюсь, наклоняю голову, заставляя волосы упасть на лицо. Испуганно вздрагиваю, когда рука перегнувшегося через стол мужчины осторожно отводит золотистый поток от глаз. Заставляю себя пожать ушами.
— На самом деле это вовсе не должно быть так больно. И глаза вовсе не должны менять цвет под имплантант, а наоборот. Камень дается младенцу через несколько минут после рождения, они вместе взрослеют, вместе формируются, составляя единое существо?симбионт. Если по каким?то причинам камень пересаживается взрослому, он выращивается специально для конкретного существа и подходит к его нервной системе, как хорошо сшитая перчатка к руке. Не знаю, почему на этот раз было решено отойти от подобной практики. Это, — я осторожно дотрагиваюсь до своего лба, — изменяет меня, что?то там делает с моим разумом, в то же время не затрагивая личность. Не знаю.
Беспомощно смотрю на собственные руки. Аррек, может, и догадывается, в чем дело, но мне говорить явно не собирается. Вот вам и откровенность. Хотя родители тоже не спешили распространяться на данную тему, значит, резонно предположить, что знание может мне здорово повредить. Один из первых уроков, который усваивает ребенок на Эль?онн, — не суйся туда, где, как ты думаешь, тебе быть не обязательно. Излишне любопытные здесь не выживают.
Аррек вновь прикасается к моим волосам жестом настолько нежным, что мне становится не по себе,
— Ты можешь описать, что именно с тобой происходит?
Сосредоточенно приподнимаю уши, пытаясь сформулировать внутренние ощущения.
— Не… не знаю. Нет. Я четко понимаю, что перемены огромны, почти на грани того, что способен выдержать мой организм, но на субъективном уровне это проявляется лишь в небольшом сдвиге в восприятии.
Я стала видеть… чувствовать по?другому. Как будто весь окружающий мир — многогранный кристалл, и я одновременно вижу миллионы граней там, где раньше была одна. Любая информация рассматривается сразу с многих точек зрения одновременно, я вдруг стала понимать вещи, которые раньше почему?то ускользали от восприятия. Это… забавно. Даже приятно.
Человек сосредоточенно кивает, но он тоже кажется озадаченным.
— Тебе сейчас больно?
Отрицательно качаю головой — подбородок медленно идет сначала вправо, затем влево. Нет, боль ушла. Я чувствую себя немного пьяной, окружающий мир неустойчив и воспринимается точно через покрывало, тело не очень хорошо слушается, но боли совсем нет.