Закрываю глаза. Несколько глубоких медитативных вздохов — и тело подчиняется рефлексу, усвоенному еще до рождения, полностью расслабляясь, расслабляясь, в мышцах ни капли напряжения, тепло, покой?покой?по?койпокойпокой…
Боль, такая же дрессированная, как и все во мне, послушно отступает куда?то за прозрачную стену, оставляя лишь легкое ощущение?напоминание: тело немеет.
Исследую хрупкое стекло этой стены.
Затем пытаюсь его расширить… Скрежет стекла — боль. Уши плотно прижимаются к голове, верхний клык до крови впивается в губу, давя рвущийся наружу крик. Ауте. Это конец. Даже крыльев не могу раскрыть.
Это смерть.
Вряд ли Атакующие хотели меня убить. Дз?зирт — оружие против тонкой нейроткани имплантантов, носителя оно не должно задевать. Ребята просто собирались выключить мой портал, а затем уже разбираться, что это за гостья к ним пожаловала и зачем.
Только вот ни один из воинов не мог предвидеть невозможной, ненормальной скорости вене. И луч дз?зирта меня поймал в момент перехода. А результат…
Стоп. Довольно истерик.
Проблемы следует решать по мере поступления. Первое — дать сожженной нервной ткани регенерироваться. Не использовать высшие функции в течение ближайших дней десяти или около того.
А ты уверена, что в сложившейся ситуации тебе это удастся?
Краем глаза ловлю какое?то движение. Дарай?князь шевелится, с тихим стоном открывает глаза и тут же поспешно их зажмуривает. Блокируюсь. Собственных ощущений более чем достаточно для бедной маленькой меня.
Смотреть больше не на что, так что мое внимание вновь концентрируется на человеке. Высокий, стройный по меркам людей, хотя среди эль?ин он бы казался массивным. Темные волосы, темная одежда. Но самая замечательная черта дарая — его кожа. Чистейший перламутр. Тысячи маленьких радуг разбиваются в миллиметре от тела, охватывая его мерцанием, неистребимым сиянием.
Красиво.
Бросаю взгляд вокруг… и желание завыть в голос становится еще более ощутимым.
Ауте милосердная…
Мужчина осторожно садится и начинает планомерное сканирование обстановки.
Взгляд человека останавливается на моих сандалиях, медленно поднимается по ногам, бедрам, задерживается на груди и, наконец, фокусируется на лице. Спокойный и светлый взгляд, лицо — маска безупречной вежливости.
Спокойный и светлый взгляд, лицо — маска безупречной вежливости. Заметка на будущее: у данного человека самообладание, что у тиранозавра под кайфом. Непробиваемо. Поймать его на слабости в момент недоумения или растерянности вряд ли удастся.
Представляю, как я сейчас выгляжу: из носа хлещет кровь, под глазами синяки, на лбу жуткая, с его точки зрения наверняка смертельная, рана. «Отношение к вам во многом определяется впечатлением, произведенным в первые минуты знакомства». Нда?а. Бедные наши отношения.
Ладно. Что дальше?
Похитить?то дарая я похитила, но вот о чем говорить с этим чудом природы, не имею ни малейшего представления. Как все подучилось… не спланированно. Впрочем, последние пять лет моя жизнь была сплошной импровизацией, справлюсь как?нибудь и теперь.
* * *
Отстраненный поклон равного.
— Позвольте представиться. Эль?э?ин вене Антея тор Дернул.
Мгновение он смотрит все так же отстранение?внимательно, затем вопрос на четко очерченном лице сменяется этаким почтительным уважением. Уважение от Аррека арр?Вуэйна — почти оскорбление. Но кто я такая, чтобы бросать камни? Моим именем пугают детей во всей Ойкумене. Прелестно, да?
Как ты позволила этому случиться? Почему ты не заметила, как это случилось?
Стоп. Проблема сейчас не актуальна.
Продолжаю смотреть сквозь собственную непроницаемую маску спокойствия, точно разглядываю зеркало. Его ход.
Издевательски светский голос — чуть хриплый:
— Счастлив познакомиться с вами, Антея?тор. Я, — приветственный жест, — дарай?князь Дома Вуэйн, Аррек. Могу я узнать, чем вызвана агрессия против дараев?
Этот ублюдок! И ОН еще спрашивает!
Спокойно, четко, яростно?вежливо:
— Счастлива познакомиться с вами, дарай Вуэйн. От имени Хранительницы Эль я смиренно обращаюсь к вам с мольбой о помощи.
Вот так. «Кратчайшее расстояние между двумя точками — прямая». Еще одно весьма спорное утверждение людей, но в данном случае оно вполне подходит.
Он застывает. Полностью. Совершенно. Просто исчезает из поля восприятия всех органов, помимо зрения. Моргаю, чтобы убедиться, что человек все еще здесь. Мертвая, чуждая любому существу неподвижность. Раздражающая.
Нет, пугающая.
Я не улавливаю ни запаха, ни кожногальванической реакции, ни даже обрывка мысли. Ничего, на чем можно было бы основывать ответную реакцию. Ничего, чтобы предупредить об опасности. Но Ауте, как же он невероятно, недопустимо красив.
— Смиренная мольба вашего народа весьма специфична, эль?леди.
Это заставляет мои уши и губы дрогнуть в гримасе, которую когда?то, миллион лет назад, можно было бы назвать улыбкой. Теперь язык не повернется.
— Несомненно. Однако, несмотря на ваше высочайшее звание, дарай?князь, помочь мне может лишь имеющий право говорить от имени всех арров. Вынуждена просить вас проводить меня к Конклаву Эйхаррона.
Такой наглости он не ожидал. Сотую долю секунды арр?Вуэйн смотрит на меня, затем до него доходит, что все это серьезно. Диссонанс в моей внутренней безмятежности — дарай решился покопаться в чужих мыслях. Что ж, удивительно, почему он до сих пор этого не сделал. Легчайшего вмешательства оказывается достаточно, чтобы нарушить хрупкое равновесие между мной и болью.