Я бросил картонку с
платьем и бегом бросился за ним. Пробежав около двадцати ярдов и увидев, что
он исчез, я сел на траву и стал безутешно плакать.
— Я не в состоянии больше поймать кролика,— рыдал я:— я более ни на
что не годен. Уж лучше бы мне умереть! — -Что это? Что с ним, Джон? —
услышал я вопрос Амариллис.
— Нервы немного расшатаны,—ответил Джон спокойно.—Не волнуйся!
Вставай, охотник за кроликами, и иди в дом, пока бисквиты не остыли.
Наступали сумерки, и горы благородно походили на описание, сделанное
миссис Мерфи. Вскоре после обеда я объявил, что мог бы спать год или два,
включая установленные праздники. Меня отвели в комнату, большую и
прохладную, как цветник, в которой стояла кровать, широкая, как лужайка.
Вскоре и все остальные пошли спать, и кругом воцарилась тишина. Я целые годы
не слышал подобной тишины. Она была абсолютна. Я поднялся на локте и
прислушивался к ней. Спать? Мне казалось, что, если бы я только услышал, как
мерцает звездочка, и как завастривается травинка, я мог бы довести себя до
сна. Однажды мне послышался звук, точно при повороте грузовой шхуны забился
парус по ветру, но я решил, что это, вероятно, только шевелится ковер. Я
все-таки продолжал слушать.
Вдруг какая-то запоздалая пичужка вспорхнула на подоконник, и голосом,
который ей, вероятно, казался сонным, издала звук, обыкновенно переводимый
словами «чирик».
Я подпрыгнул в воздух.
— Эй, что случилось?— крикнул Джон из своей комнаты, расположенной
над моей.
— Ничего,—ответил я,— кроме того, что я нечаянно ударился головой об
потолок.
На следующее утро я вышел из подъезда и взглянул на горы. Видно было
сорок семь гор. Я вздрогнул, вошел в большую гостиную, взял с полки
«Домашнее руководство по медицине» Панкоста и начал читать.
Джон вошел, отнял книгу и вывел меня из дома.
У него есть ферма в триста акров, снабженная обыкновенными придатками в
виде рабочих, мулов, сараев и бороны со сломанными тремя передними зубьями.
В детстве я видел подобные вещи, и сердце мое стало замирать.
Когда Джон заговорил о люцерне, я сразу повеселел.
— О, да,— сказал я:— ведь, она была в хоре… как это…
— Зеленая, знаешь ли,— добавил Джон, — и нежная. Ее надо запахивать
после новой жатвы.
— Знаю,— сказал я.—И трава растет на ней.
— Верно, — сказал Джон,— ты все-таки понимаешь кое-что в фермерском
деле.
— Я знаю кое-что о некоторых фермерах,— сказал я:— надежный косарь
скосит их когда-нибудь.
Когда мы возвращались домой, нам перешло дорогу какое-то красивое и
незнакомое создание. Я остановился, очарованный, и уставился на него
глазами. Джон терпеливо ждал, покуривая папироску. Он—современный фермер!
Через десять минут он спросил:
— Ты что же, целый день намерен стоять и смотреть на этого цыпленка?
Завтрак уже почти готов.
Он—современный фермер!
Через десять минут он спросил:
— Ты что же, целый день намерен стоять и смотреть на этого цыпленка?
Завтрак уже почти готов.
— Цыпленок? — спросил я.
— Курочка из породы белых орлингтонов, если тебе хочется знать в
точности.
— Белые орлингтоны? курочка? — повторял я с захватывающим интересом.
Белая курочка с грациозным достоинством уходила прочь, а я следовал за
ней, как ребенок за сказочным дудочником. Джон предоставил мне на это еще
пять минут, затем взял меня за рукав и повел завтракать…
Побыв там около недели, я начал тревожиться. Я хорошо спал и ел и начал
находить удовольствие в жизни. Это совсем не годилось для человека в моем
безнадежном положении. Поэтому я сполз вниз на станцию зубчатой дороги, взял
билет в Пайнвилль и отправился к одному из лучших врачей в городе…
Теперь я уже точно знал, что надо делать, когда нуждаешься в
медицинской помощи. Я повесил шляпу на спинку стула и быстро проговорил:
— Доктор, у меня цирроз сердца, артериосклероз, неврастения, острое
несварение желудка и выздоровление. Я буду жить на строгой диэте. Я буду
брать теплую ванну вечером и холодную днем. Я постараюсь быть веселым и
направлять мысли на приятные предметы. Из лекарств я предполагаю принимать
по фосфатной пилюле три раза в день, предпочтительно после еды, и микстуру,
состоящую из тинктуры генцианы, хины и кардамона. На каждую столовую ложку
этого средства я буду принимать тинктуру нуксвомики, начиная с одной капли и
прибавляя по одной капле ежедневно, пока не будет достигнута максимальная
доза. Капать я буду медицинским капельником, который может быть приобретен в
каждой аптеке за пустячные деньги. Доброго утра!
Я взял шляпу и вышел. Закрыв дверь, я припомнил, что забыл еще что-то
сказать, Я снова открыл дверь. Доктор не шевельнулся с места, где сидел, но
нервно вздрогнул, когда увидел меня.
— Я забыл упомянуть,— сказал я,— что буду пользоваться абсолютным
покоем и движением.
После этой консультации, мне стало гораздо лучше. Укрепление в моем уме
мысли, что я безнадежно болен, доставило мне такое удовольствие, что я чуть
не стал снова мрачным. Нет ничего более тревожного для неврастеника, как
чувствовать, что поправляешься и веселеешь.