N 93. РАМЗАЙ.
Перев[ели] Малинников и Фейгинова.
Резолюция НУ: НО-3, НО-9. Дать копии тт. Сталину, Молотову, НКО, НГШ…»
И снова донесение Зорге докладывается лично Сталину и, по списку — Молотову, Тимошенко, Жукову.
Другими словами, эта информация была допущена для оценки при принятии серьёзных военно-политических решений на самом верху.
Если кто думает, что доверием на таком высоком уровне пользовалось много разведчиков, то он, мягко говоря, ошибается.
Далеко не все донесения разведки ложатся на стол руководителя государства.
Далеко не все разведчикам доводилось информировать самых высоких лиц.
Для того, чтобы удостоиться такой чести, надо, чтобы тебе, во-первых, достаточно доверяли. Достаточно, потому что полностью и безоглядно в разведке не доверяют никому — и правильно делают. И, только во-вторых, чтобы твою информацию ценили настолько высоко или считали по настоящему интересной.
Донесения разведчика, сведения которого считают не надежными (и уж, тем более, считают его дезинформатором), руководителю государства не докладывают. Особенно тоталитарного государства.
А то, возьмет, к примеру, кровавый диктатор, и спросит у руководителя своей разведки: «Что это вы подсовываете мне ложные сведения? Может быть, вы не только на советскую разведку работаете?»
Кстати, когда живописно рассказывают о том, как Сталин топтал донесения Зорге и кричал про бордели и прочие цветистые детали, обычно скромно умалчивают о том, что эти самые донесения шли не в один адрес. Пусть даже тому же Сталину.
Эти донесения шли по списку всем руководителям самого верхнего звена. Всему военно-политическому руководству страны.
Теперь подумайте.
А кто, собственно, мог определять круг лиц, кому направлялись донесения Рихарда Зорге?
Известно, что направлял их начальник Разведывательного Управления РККА. В данном случае, генерал Голиков. Но он отправлял донесения Зорге по уже утверждённому списку рассылки.
Утверждал этот список, конечно же, не он. Кто это позволил бы ему отвлекать пустяками или вводить в заблуждение дезинформациями всех ключевых членов советского правительства? Кто бы позволил ему самостоятельно решать такие вещи? Такие вещи решают на том уровне, куда направляется эта информация. То есть, в правительстве. Там решается, что именно им нужно для их работы. А что им не нужно.
Утверждать такой список мог только человек, имеющий право решать, кто из членов правительства должен знать эту информацию. Человек, мягко говоря, рангом повыше начальника разведки.
Да и любого другого члена правительства.
Только что же это получается?
Получается, что этот человек одновременно делает две вещи.
Топает в гневе кавказскими сапожками.
И приказывает сообщать регулярно сведения из этого источника самой верхушке государства. Для учёта этой информации при принятии решений государственного масштаба.
Получается, что не совсем всё понятно с давно поющимися мантрами про недоверие Сталина к Рихарду Зорге.
Напомню ещё раз о словах Рихарда Зорге на допросе после своего ареста:
«…Москва полностью доверяла политическому чутью и политической сознательности моей разведгруппы…»
В другом месте «Тюремных записок» он сообщает:
«…Кроме того, когда возникала та или иная новая проблема, я мог сам принимать общее решение, важна она или нет для Советского Союза. По этому вопросу я получил из московского центра полную свободу действий. Более того, меня ни разу не критиковали за то, что я не разобрался или не изучил какую-нибудь вновь возникшую важную проблему или ситуацию. С момента пребывания в Китае я всегда получал хорошие отзывы Москвы…»
Или вот ещё, там же:
«…Наконец, благодаря исследованиям я мог вырабатывать собственные суждения о положении в экономике, политике и военной сфере, а не только просто получать необходимую информацию, аккуратно ее передавать. Многие мои радиограммы и письменные донесения содержали не только подлинную информацию, но и результаты анализа, проведенного на основе отрывочных сведений. Я всегда был предельно откровенен. Когда я считал, что моя точка зрения или политический анализ были правильны и необходимы, я без каких-либо колебаний передавал их в Москву. Москва также поощряла подобную практику. Мне даже неоднократно давали понять, что высоко оценивают мои аналитические способности…»
Там же.
«… К тому же по направлявшимся в наш адрес радиограммам с благодарностями можно было судить, от кого в высшем советском руководстве они исходили. Дело в том, что начальник четвертого управления мог выразить нам свое удовлетворение только тогда, когда получал от высшего руководства заключение, что те или иные донесения или материалы являются ценными или важными. После 1936 года мы получали много благодарностей и поздравлений, и нужно особо подчеркнуть, что все они были направлены от имени начальника управления…
…Во время событий на Халхин-Голе я высказал Москве мнение о неэффективности советской пропаганды. Согласно ответу из Центра, мое мнение было доложено руководящим органам, и были приняты соответствующие меры для улучшения положения. То же относится и к моим докладам по проблемам чисто Советского Союза. Мои доклады вызывали очень большой интерес среди военных и партийных руководителей, и они, выражая мне благодарность, одновременно просили и в дальнейшем направлять им подобную информацию…»