Мы же на этом примере видим, как, пусть и не рядовое, но вполне бюрократическое событие преподносится в совершенно неуместных трагических тонах. Для нагнетания, получается? Саспенс, хоррор — или как там положено по правилам построения фильмов ужасов?
Нехорошо, понимаю, говорить в таком тоне об эпохе, предшествовавшей массовым репрессиям. Но что делать? Что остаётся делать, если описатели этой эпохи, в данном случае, явно и откровенно выстраивают нужную себе драматургию?
На пустом месте, между прочим.
Или то, как обставляется судьба второй жены Рихарда Зорге, Екатерины Максимовой.
Арест Екатерины Максимовой традиционно увязывается с именем Рихарда Зорге.
Между тем, доказательств её ареста в связи с Рихордом Зорге никто не имеет. Но все подразумевают, что эта связь с фигурой Рихарда Зорге неоспорима.
А почему, позвольте вас спросить?
Кто-нибудь когда нибудь видел в глаза её следственное дело? Сдаётся мне, что нет. Во всяком случае, никто и никогда не процитировал из него ни одной строчки.
А ведь это дело должно до сих пор где-то существовать. Даже два дела. Одно, следственное — по месту осуждения. Второе, личное дело заключённого — по месту отбытия заключения. Второе дело совершенно точно уничтожению не подлежало и не подлежит. Поскольку Е. Максимова умерла в местах заключения.
Но дела эти никому не нужны. Никто ими не интересуется.
Тогда откуда взялась увязка факта её ареста с личностью Рихарда Зорге?
А ниоткуда. Подразумевается это.
Потому что, по мнению описателей эпохи, других причин ареста Екатерины Максимовой не может быть в природе.
Тогда получается, что считают они её неодушевлённым предметом. Этаким безмолвным приложением к великому персонажу истории. Вся вина которого (предмета) состоит в его близости к трагическому герою.
Получается, что люди, как правило числящие себя гуманистами, видят в живом человеке куклу. Не имеющую собственных взглядов. Не имеющую собственной жизни. И, соответственно, каких-то собственных обстоятельств этой своей жизни, за которые можно было бы поплатиться.
Эти люди определили живому человеку роль бесплатного приложения. Бессловесного статиста.
Получается так.
А вот, позвольте задать всего один невинный вопрос.
Рихарда Зорге, по мнению зоргеведов, собирались арестовать в 1937 году. Для чего вызвали его в СССР, от чего Зорге уклонился. Это вызвало гнев Сталина, окончательно уверившегося во вражеской сущности «Рамзая».
Почему же тогда Екатерина Максимова была арестована не в 1937 году? А в в 1942-м, спустя целых пять лет?
И почему, как всех нас уверяют, лубянские следователи в 1938-1939 годах целых пятнадцать месяцев пытались заставить Айно Куусинен написать письмо Рихарду Зорге, чтобы он вернулся в СССР?
От чего она, вроде бы, стойко отказалась?
В это же самое время, совсем рядом, здесь же, в Москве жил адресат, чья притягательность была для Рихарда Зорге неизмеримо сильнее. Его жена. Екатерина Максимова. Но её никто почему-то не арестовывает. Никто не заставляет заманивать Зорге в Москву.
Как объяснить все эти несообразности?
Да ещё утверждение Роберта Вайманта, что Е. Максимову обвинили в шпионаже на германскую разведку. За что приговорили к пяти годам ссылки.
Извините. Тогда за анекдот давали десять лет лагерей.
За это замечание, впрочем, прошу меня извинить. Это уже просто размышления вслух.
Примыкает к «нагнетательной» методике, отчасти и Ю. Георгиев. Но уже по другому поводу:
«…В сентябре 1939 года произошло кардинальное изменение ситуации. Из Москвы поступило указание: «Получать деньги и сдавать информацию будете в Токио». До этого пунктами обмена были Шанхай и Гонконг. Теперь группа Зорге была вынуждена контактировать с сотрудниками советского посольства в Токио, но все они были под плотным колпаком японской жандармерии и особой полиции, так что раскрытие группы Зорге становилось лишь вопросом времени…»
Какого времени?
Они работали еще 2 года — вы о чем?
Два года самой интенсивной и напряжённой работы. И, в результате, провалились они совсем по другой причине.
Кроме того, если уж говорить об опасности раскрытия, то уж, ничем эта мера не была опаснее, чем привычка Рихарда Зорге запросто носить в карманах секретные документы. Или оставлять их у себя дома, среди прочих бумаг.
Известно, что, когда в мае 1938 года Зорге разбился на мотоцикле, только чудо спасло от раскрытия всю резидентуру. Он смог тогда продержаться и позволил себе потерять сознание, только после того, как передал Максу Клаузену секретные бумаги и доллары, бывшие при нём. Клаузен тогда примчался на место аварии по вызову Зорге, переданному через знакомых, не посвящённых в тайную деятельность обоих.
Клаузен тогда же успел приехать в пустующий дом Рихарда Зорге и изъять оттуда компрометирующие документы. Буквально перед самым посещением людей из германского посольства, приехавших опечатать его бумаги.
Вот было бы интересно, если бы всё это добро, лежащее буквально на виду, нашли немцы или японцы.