Вид водной глади, сравнительно широкой в этом месте, обрадовал моряков. Насколько их вообще могло сейчас что-либо обрадовать. Но все равно это была их стихия. Теперь изготовить примитивный корабль или плот — и можно больше не утруждать ноги. Река сама донесет их до моря. Если бы там еще ждало какое-нибудь судно!
На привал остановились без приказа. Не остановились — повалились там, где стояли. И лишь потом нашли в себе силы провести небольшую разведку и поиск более удобного места для ночлега. Такого, где хотя бы деревьев не было и можно было расположиться тесной группой.
Джунгли навевали безотчетную тревогу. Не ровен час, выскочит хищник. Вместе — не страшно, а в одиночку попробуй отбейся!
— У устья лежит поселение, — оповестил всех капитан. — Там сумеем разжиться кораблем.
До устья надо было еще добраться. Но об этом завтра, завтра. А пока — только спать.
У большинства сил не хватило даже на обед… ужин… короче, на прием пищи. Так и уснули, голодные. Лишь наиболее стойкие еще сумели что-то пожевать всухомятку. А уж с кострами возиться почти никто не стал.
Костров разгорелось только два. Один офицерский, ибо господам с юта необходимо некое подобие комфорта, и у пленниц, за которыми нужен глаз да глаз.
Сумерки на юге коротки. Вечер — это просто время перед наступлением тьмы. Но тьма еще не подступила вплотную, и Коршун мужественно сделал обход.
Он все-таки долго был капитаном и знал: хозяйский глаз многое видит лучше. Проворонишь, а потом сам расхлебывай получившуюся в итоге кашу.
Около второго костра его остановил голос Мэри:
— Хотела бы напомнить вам, капитан, что вы не имеете права так обращаться с женщинами. Натали скоро рожать.
— А как я еще должен обращаться? — Опыт общения Коршуна с прекрасным полом ограничивался портовыми шлюхами, поэтому вопрос его прозвучал искренне.
— Такой переход в ее положении опасен. И вообще, что вы думаете делать дальше?
— Дальше мы будем выбираться отсюда. — Все-таки Мэри была знатной леди, и совсем проигнорировать ее Коршун не мог.
— Все-таки Мэри была знатной леди, и совсем проигнорировать ее Коршун не мог. Хотя бы из-за ее отца. — Кстати, переход был сугубо вынужденным. В противном случае мы давно попали бы в лапы Санглиера.
— Добавьте — вынужденным после того, как вы умудрились разбить корабль.
Упрек больно резанул капитана. Он действительно сплоховал хотя бы тем, что в своей жажде удрать слишком близко приблизился к берегу. Как раз перед штормом. А ветер как назло дул в сторону суши, и сманеврировать должным образом не удалось.
Воспоминания о собственных ошибках неприятны всем. Коршун не был исключением из этого правила. В данном случае под сомнение ставилась его репутация капитана. Если матросы додумаются до того же, что и дочь британского губернатора, вполне может случиться обратный переворот. Многие наверняка помнят — прежний капитан был ставленником могучего государства со всеми полагающимися бумагами. Нынешний же — изгой, которого минимум в двух странах ждет виселица.
Если станут наказывать капитана, то кто же помилует команду?
— Не забывайте, что маневр был вынужденным. Другого выхода у нас не было, — отчеканил Коршун.
Главное, чтобы охрана слушала его, а не эту высокородную девку. Навязали же бабу на голову!
О том, что выбор был сделан им самим, Коршун предпочитал не вспоминать. Тем более учитывая пеньковую альтернативу.
— Пошли бы на север, уже подошли бы к Барбадосу, — холодно возразила Мэри.
— Или кормили бы рыб. Санглиер обещал никого не оставить в живых, — напомнил капитан.
— То-то теперь вам приходится вернуться к моему плану.
— Почему же к вашему? — Коршун старательно изобразил удивление. — Никакого Барбадоса не будет. Здесь достаточно островов, на которых мы сможем укрыться до получения выкупа. В том числе — за вас.
Надо же напомнить, кто здесь хозяин положения, а кто всего лишь пленник.
— Вы плохо кончите, капитан, — объявила Мэри. — Даже могу сказать как.
В ее словах звучала такая уверенность, что Коршун ощутил стягивающуюся вокруг шеи петлю.
Однако он не мог уйти, оставив за беспомощным противником последнее слово. Победитель в споре определяется последней репликой, так же как в поединке — последним ударом.
— Напрасно. Ох, напрасно. Я ведь запросто с самим губернатором породниться бы мог, — Коршун цинично захохотал над понятной лишь избранным шуткой.
Слов у Мэри не нашлось. В ее обществе подобные выпады были невозможны, и потому прозвучавшее пронзило леди до глубины души. Сказать о ней такое? Да за одну мысль наглеца надлежит казнить самым долгим и мучительным способом!
Коршун не стал дожидаться ответа. Он гордо пошел прочь, словно не был уставшим, как шумно храпевшие вокруг люди.
Хорошо, что на мир стала опускаться темнота. В противном случае моряки из охраны могли бы увидеть, как дергались губы их бывшего капитана.
Одна Юля поняла состояние переодетой девушки. До этого бывшая стюардесса не вмешивалась в спор. Не видела особой разницы между двумя морскими разбойниками. Только после оскорбления она из женской солидарности приняла сторону обиженной стороны.
— Сам он в родне с бродячим псом состоит. Через свою мать! — Юля едва удержалась, чтобы не сделать движения в сторону леди.