Джо был поддержан многими. Кто-то выкрикнул вслух, мол, какой бой, когда требуется драпать на всех парусах. Кто-то промолчал, зато молча согласился со сказанным.
Оценивший наглость матроса, канонир молча подскочил к зачинщику и с размаха заехал Джо в зубы.
Матрос рухнул на руки стоявших позади приятелей, однако тут же дернулся вперед и вернул полученный удар. От души вернул, с процентами.
— Тварь! — Никто не вздумал поддержать Роба, как перед тем поддержали своего приятеля, и канонир упал на палубу.
На губах офицера выступила кровь, а щека задергалась в нервном тике.
— Получай! — Едва поднявшись на ноги, канонир выдернул из-за пояса пистолет и нажал на курок.
Промахнуться в упор невозможно. Джо схватился за грудь, несколько секунд стоял, глядя на своего убийцу с неприкрытой ненавистью, а затем без стона упал.
Случившееся было таким неожиданным, что люди поневоле опешили. Напасть на моряка, а потом убить — такое не сразу поместилось в головах.
Нет, офицер вправе многое. Однако когда прав. Иначе получается произвол.
Канонир не учел одного — перед ним стояли вольные люди, много лет жившие по своим законам. И молчать они не привыкли. Не регулярный флот!
Часть оружия согласно приказу была уже на руках. Пока еще ненужное из-за дальности, оно вполне могло пригодиться совсем для другого. И пригодилось.
Удар нанес оказавшийся ближе всех Франсуа. Полусабля вонзилась канониру в спину, вынырнула на свободу и погрузилась чуть в стороне от первой раны.
Роб стал поворачиваться лицом к Франсуа, но другой матрос пырнул его ножом в бок. На мгновение офицер исчез в плотно обступившей его толпе, а когда толпа схлынула, на палубе лежал окровавленный труп.
Вид убитого офицера заставил некоторых прийти в себя. Это уже не шалости, это бунт, и как таковой заслуживает наказания.
Бригантина — корабль небольшой. Проснувшийся от шума и звуков голосов Пуснель в мгновение ока оказался на месте происшествия. Его считали почти своим, поэтому несколько матросов одновременно попытались растолковать ему смысл случившегося и причины.
Понять что-либо в гаме было трудно. Однако Пуснель понял и сразу начал действовать:
— Выпустить Коршуна! Срочно! Парни, надо скрутить Ягуара! Только не убивать, болваны!
Ругань от своего да в горячем деле не обидна. Напротив, бодрит и заставляет шевелиться живее. Парни с бака сами разделились на несколько групп. Одни бросились к трюму, другие, на всякий случай, оказались возле людей, которые могли бы поддержать Ягуара, третьи бросились к выходу из офицерского коридора.
Успевший поменять чулки Ягуар торопливо выскочил на палубу, но сразу несколько крепких рук вцепились в него, сорвали шпагу и пистолеты.
Тем временем на мостике Анри выжидающе посмотрел на Криса. Молодой помощник штурмана притих и вообще вел себя так, словно он здесь ни при чем. А вылезающий из трюма Коршун уже, не теряя времени, командовал:
— К повороту!
26
Командор. Снова поиски
Мы шли на восток.
Снова поиски
Мы шли на восток. Туда, куда нас подгонял ветер.
Оставалось надеяться, что испанец не обманул и «Сан-Изабелла» следует тем же курсом, только где-то впереди.
Боль утраты давно притупилась, как притупляется со временем любая боль. Человек не может непрерывно переживать. В противном случае мы бы сходили с ума еще в детстве. Вот где хватало поводов для огорчений! Будь то некупленная игрушка, лопнувший мяч или показавшееся обидным слово.
С возрастом считавшееся тогда горем вызывает улыбку. И то, если удастся вспомнить давно отыгранную трагедию. Большей частью с высоты лет детские годы кажутся безоблачными и светлыми, будто состояли из сплошных праздников и открытий.
Ладно, детские. Моя прошлая война тоже рисуется порою суровой, однако романтичной былью. Хотя какая романтика может быть на войне? Это потом, спустя годы, в спокойные времена о ней порой начинаешь вспоминать как о событии, требующем мужских качеств. На общем фоне серых будней — нечто выделяющееся и уже потому отчасти притягательное. Только никто не желает вернуться в это притягательное нечто.
Нынешний этап своей жизни добром не помяну никогда. Ждать да догонять — хуже нет. Если же не уверен, в ту ли сторону направляешь свой бег…
Да, я чувствовал себя лучше и легче, чем в прошлые дни. Нельзя постоянно жить в напряжении. Я снова смеялся со всеми, доведись — может быть, взглянул бы на хорошенькую барышню. Не с какими-то целями, просто так. Вначале я, признаться, вообще не замечал ничего, что лежало за пределами моей личной драмы.
В душе все равно оставался горький осадок. А одновременно с ним — надежда. Раз Ягуар старательно избегает встречи, непрерывно бежит, сам не ведая куда, значит, моральная победа уже на нашей стороне. Рано или поздно удастся схватить нашкодившую кошку за загривок, а там у нее мгновенно пропадет охота и к независимости, и к самостоятельным поступкам.
Скорей бы! И девочкам лишние мучения, и ребятам нагрузка. О себе промолчу.
Что нам помогало или теоретически могло помочь — радиосвязь. Благодаря ей наши корабли шли фронтом вне видимости друг друга, перекрывая возможно большее пространство поисков. Это ничего не гарантировало, сверни «Сан-Изабелла» на пару градусов в сторону, и за истекшее время она могла оказаться Бог весть где, однако лучше так, чем идти в одиночку и довольствоваться ограниченным обзором из вороньего гнезда.