Значит, все же ожидаемом… Впрочем, сторож говорил о том же.
— Сильно ждут? — как можно небрежнее поинтересовался я.
— Как сказать? Стянули в Кингстон целую эскадру. Из жителей организовали ополчение. Город охраняется со всех сторон. Даже берег на большом протяжении патрулируется днем конными жителями.
Все, как предполагалось. Хорошо, что подобный вариант событий был предусмотрен, и моя высадка состоялась ночью.
Другим выводом из сказанного было то, что в похищении замешан не только Ягуар, но и губернатор. Вряд ли подобные меры приняты для защиты одного пирата, вне зависимости от его титула и подлинного положения в свете. Нет, раз нас здесь так ждут, то это лишь потому, что лорд Эдуард и Чарли поддержали план флибустьера, если не сами выдвинули его.
Робинсон смотрел на меня выжидающе, пытаясь по выражению лица определить, насколько правдивы слухи.
— Интересно… — протянул я. Надеюсь, мое лицо осталось бесстрастным в лучших местных традициях. — А почему Санглиер должен напасть? Что-нибудь про это говорят?
Робинсон развел руками и только потом пояснил:
— Ничего.
Вот уже тайну научились блюсти, сукины дети. Но скажи кому-нибудь из жителей о подлинной причине напасти, еще непонятно, поддержат ли островитяне свое руководство или демонстративно умоют руки. Все же на дворе семнадцатый век, и спецоперации по захвату заложников в общественном сознании не котируются. А до выкупа, который руководство собирается стрясти с Командора, никому дела нет. Все равно делиться с населением никто не станет.
— «Кошка» в порту? — осведомился я.
Собственно, это был второй, а по важности — первый вопрос, из-за которого я оказался здесь.
— Уже давно не было. Если не пришла в последние два дня…
— Нам надо знать точно.
За все время беседы ни Робинсон, ни я не помянули Командора в качестве знакомого. У стен тоже бывают уши. Истина настолько банальная во всех веках и во всех странах, что не хочется даже говорить.
— У меня как раз с утра дела в городе. Заодно посмотрю, не вернулся ли фрегат, — эсквайр позволил себе некое подобие улыбки.
Я положил перед ним толстый кошелек с монетами, а потом неожиданно для себя сказал:
— Я поеду с вами.
— Не надо, — твердо, словно Кислярский в небезызвестной книге, произнес Робинсон.
В ответ на мой взгляд эсквайру пришлось пояснить причину бесповоротного отказа.
— У въездов в Кингстон выставлены заставы. Они задерживают не только подозрительных, но и всех не знакомых им лиц. Сам город тоже патрулируется. Власти вбили себе в голову, будто кто-то из местных снабжает Санглиера информацией.
На лице эсквайра, пока он просвещал меня, не возникло и тени улыбки.
Обычные в мои далекие грядущие времена меры сейчас казались чем-то экстраординарным. В Эдуарде или в Чарльзе явно пропадал крупный организатор, пытливым взором всматривающийся в глубь веков.
— Вы надолго в гости? — с подтекстом спросил Робинсон.
— Примерно на сутки. — Шлюпка за мной должна была прийти следующей ночью, если позволит погода. В случае же шторма или каких неурядиц возвращение откладывалось на несколько дней.
— Тогда оставайтесь в доме. Отдыхайте, пока я съезжу по делам, — словно само собой разумеющееся предложил эсквайр. — А ближе к вечеру вернусь, и мы обязательно поговорим.
— У меня бричка неподалеку сломалась. — Показалось, что за дверью скрипнула половица, и я решил подстраховаться с легендой. — Вы тогда скажите кучеру, чтобы как починит, ехал домой. А я погощу у вас, вечерком же, надеюсь, прогуляемся вместе.
— Обязательно. — Робинсон оценил мой маневр, и в его глазах мелькнула легкая усмешка.
Половица по ту сторону дверей скрипнула опять, но так, будто кто-то удалялся восвояси.
Эсквайр едва заметно подмигнул. Неужели ожидал этого?
Захотелось вытащить пистолет и посмотреть, кто там такой шустрый, но разве в чужой монастырь ходят со своим уставом? Вдруг уважаемого хозяина устраивает известный соглядатай, коль на его месте может оказаться неизвестный?
Обстановочка…
7
Леди Мэри. После урагана
Все в мире относительно. «Дикой кошке» повезло значительно меньше, чем «Вепрю», «Лани» и многим другим кораблям и судам, попавшим в ураган. И, одновременно, значительно больше, чем многим другим, навечно сгинувшим в капризной морской стихии. Другими словами, она не утонула, хотя была близка к этому. Но — тут уже сказалось невезение — потеряла все мачты.
Теперь фрегат дрейфовал по воле ветра и волн. Выглянувшее солнце весело играло на морской глади. Посреди бескрайней водной пустыни виднелся одинокий корабль. Странный у него был вид. Корпус как корпус. Навес гальюна под уцелевшим (только самый конец обломан) бушпритом, два ряда закрытых пушечных портов вдоль бортов, кормовая настройка, вздымающаяся над прочей палубой. Вроде привычная картина. Только вместо мачт сиротливо и неприкаянно торчали три жалких обрубка. Ни один из них не доходил даже до того места, где должен размещаться нижний рей. Матросы кое-как пытались смастерить нечто, куда можно натянуть паруса, однако высота обрубков была настолько мала, что в любом случае ни о каком настоящем управлении речь даже не шла. Разве что в самом примитивном виде. Не столько куда-нибудь добраться, сколько суметь хотя бы отвернуть от опасности в виде скалы или рифа. Если таковые окажутся на пути.