Тэкла еще допивала крупяную кашу (а оставалось, к тому же, яйцо, сваренное вкрутую и заботливо очищенное загодя, — чуть крупнее куриного и явно не куриное, судя по форме), когда в трапезной появились двадцать орденских братьев, полностью готовых выступить в поход. Насколько могла судить, взглянув на них, Тэкла, эти были совершенно не те, что вчерашние, хотя тоже закутанные в плащи и скрывающие свои лица и руки. Вчерашние с виду были слабее, болезненней, и двигались неуверенно, как бы пробуя перед каждым шагом — не подломится ли под ними хрупкая щиколотка. Нынешние же держали руки врастопырку и ступали враскоряку, и какой бы формы ни были их ноги, они топтали землю бесстрашно и вполне твердо.
Отряд возник почти беззвучно. Тэкла даже не сразу подняла голову от глубокой чашки, чтобы рассмотреть источник столь деликатного звука. Мутанты были вооружены небольшими арбалетами и оружием ближнего боя — у каждого оно было свое, очевидно, подобранное по руке и согласно личным особенностям телосложения. Многие металлические предметы с остро заточенными краями обладали столь причудливой конфигурацией, что Тэкла попросту затруднялась каким-то образом определить их вид.
Тэкле сделалось чрезвычайно неловко сидеть за столом и жевать, когда орденские братья уже готовы выступить. Она поскорее затолкала в рот яйцо и вскочила.
Предводитель отряда отделился от прочих и двинулся ей навстречу. Он назвал свое имя — брат Иммо — и попросил девушку снять ее высокий головной убор.
Тэкла чуть сдвинула брови. Без своего головного убора она считала себя одетой неполностью. К тому же, как полагала Тэкла, голый лоб выглядит ужасно глупо: становится особенно заметно, какой он выпуклый и блестящий, точно медный кувшин.
Нет уж.
Но брат Иммо, терпеливо выслушав все сии доводы, чуть поклонился и повторил свою просьбу. Он показал, что головной убор будет удобно привязан лентой Тэкле за спину; сама же Тэкла непременно должна быть помещена в просторный орденский плащ — это поможет ей избежать многих опасностей. Явился и плащ — как раз под рост Тэклы. При виде всех этих забот Тэкла вновь ощутила, как сильно умягчено ее сердце, и тотчас подчинилась требованиям брата Иммо. Скрывшись под необъятным сероватым одеянием, она внезапно исполнилась совершенно новых для нее чувств. Этот плащ был как целый дом: внутри его теплых стен можно было вести вполне безопасную уединенную жизнь, строгую и целомудренную, не опасаясь ни холода, ни чужих суждений. Отныне Тэкла стала сестрой множества отважных, верных и хорошо вооруженных братьев. И в какой бы миг ни застала ее теперь беда, она всегда найдет у них скорую помощь. Что и говорить, Тэкла была в эти минуты счастлива, как никогда прежде, и, отдавшись сладкому порыву, сильно сжала руку брата Иммо, ощутив сквозь перчатку, какая крепкая, какая теплая и надежная у него ладонь.
— Ты готова, сестра? — спросил он своим глухим, невыразительным голосом.
Тэкла ответила, от волнения тоже сипло:
— Готова, брат Иммо.
Отряд безмолвно покинул орденский дом и по спящим улицам Августы Винделиков направился прямо к базилике святого Ульфилы. Базилика выглядела бдящей — страж и недреманное око беспечного, глупого мира. Перед базиликой братья остановились. Они тихо опустились на колени и, глядя на крест, пропели уже знакомую Тэкле молитву про общего отца на небе. Тэкла тоже, как умела, пела вместе со всеми, а справа и слева ее плеч касались твердые, угловатые плечи других мутантов. Когда молитва закончилась, все разом поднялись и скорым шагом двинулись дальше.
Спустя короткое время Августа Винделиков осталась в прошлом, а впереди простиралось одно только глухое, еще не ведомое будущее — Арденнский лес без конца и края и зарождающееся утро.
Оказавшись в лесу, братья первым делом наломали зеленых веток и повтыкали их себе за пояс и за ремень, которым обвязали головы поверх капюшонов. Тэкла последовала примеру остальных, а затем взлетела, чтобы проверить — действительно ли теперь отряд со стороны незаметен.
Оказалось — воистину так. Новые братья Тэклы полностью растворили себя среди густой растительности. Воздух между вечно колеблющихся ветвей неопределенный, полный теней и тайны; он хорошо укрыл брата Иммо и его товарищей.
Передвигались быстро, не щадя себя и не делая привалов; когда солнце уперлось в макушку и стало сильно греть капюшон, на ходу сжевали горсть припасенных сухариков, которую запили водой из общей фляжки. И ничего слаще этой воды, принятой в свой черед из братской руки, Тэкла не пивала. Как будто глоток радости влился в нее, делая спокойнее и сильнее.
* * *
Двое карликов, оставшихся на свободе, варили поутру похлебку из грибов, болотных кореньев и одной удачно пойманной птички. Линкест сидел на земле возле маленькой горсточки сереньких перышек и, обхватив ладонями уши, раскачивался из стороны в сторону. Оруженосцы Альбина — мутанты не сентиментальные — обменивались разными мыслями, неоформленными, сходными не столько со связной речью, сколько с общей оценкой положения вещей. Логическая составляющая этих обрывков была нехитрой: патрону мила Летающая Тэкла, а бесполезное создание Линкест дорог Летающей Тэкле, следовательно… и все тут, ничего тут не поделаешь.