— О, доминилла, — вежливо промолвил Альбин и наклонил голову.
Конечно, Антонину нет надобности кланяться мутанту — это право Альбин мог отстоять, если потребуется, с оружием в руках. Однако в данном случае речь шла о прекрасной молодой женщине. О женщине с круглыми синими глазами, носом-пуговкой и забавными пухлыми губами, готовыми в любое мгновение растянуться в улыбку.
Довольная произведенным впечатлением, девушка повертела в руке пушистый хвостик косы, потом сунула его в рот и покусала — не то от смущения, не то просто по привычке.
— Мое имя Тэкла, — сообщила она. — Еще меня называют Летающая Тэкла. Это потому, что я летаю.
— Мы держим ее на прицеле! — крикнул, внезапно вынырнув из-за ближайшего дерева, один из близнецов.
Не обращая никакого внимания на возню своих оруженосцев, Альбин вступил в беседу с Тэклой. Назвал ей свое имя. Та быстро двинула бровями — сперва округлила их, затем сдвинула.
— Антонин? — переспросила она. — Из тех Антонинов? Патриций?
Альбин чуть исподлобья глянул на нее и улыбнулся. Она медленно обошла вокруг пришельца, волоча по траве подол длинного просторного одеяния.
— Ух ты! — сказала Летающая Тэкла. — Вот это да! Настоящий патриций! А ты видел Ангелов?
Альбин смутился.
— Нет, — признал он.
— Я тоже, — вздохнула Тэкла. — Но мне-то они и не явятся. Я же мутантка… нас Ангелы не очень жалуют.
— Сие доподлинно никому не известно, — проговорил Альбин. — Богословы трактуют различно.
— Надо же, патриций! — не унималась Тэкла. — А эти шмокодявки, — она качнула головой в высоком уборе в сторону деревьев, за которыми скрывались оруженосцы, — они кто?
— Свободные вассалы у меня на службе.
Антонины не держат рабов.
— Ух ты! — еще раз сказала Тэкла. — А у нас тут — все что хочешь. И вассалитет, и клиентура, и рабовладение… Кто больше мутант — над тем больше всего господ. Ужас, конечно. Совет старейшин то и дело разбирается. Созывают всех на публичное освидетельствование. Подсчитывают пальцы, измеряют конечности, череп, вычисляют соотношение и соразмерность членов, на рентгене просвечивают органы… У нас один батрак после этого просвечивания мутировал просто в мясо — аппарат полная дрянь, радиоактивный…
— А для чего это — освидетельствование? — спросил Альбин.
Тэкла наморщила нос.
— Для законности, — пояснила она. — «Закон Пердарика». Не слышал? Пердарик — это был первый и самый мудрый король мутантов Арденнского леса. Потом эти законы еще по-всякому дополняли, уточняли, вписывали новые коэффициенты. В общем, сейчас это «Мутантская правда». Каждое уродство подробно описано и обладает индексом. У кого самый большой индекс — тот полный мутант и все могут им помыкать, кому как захочется. Могут даже убить. За убийство полного мутанта тебе ничего не будет.
— Как же им быть? — огорчился Антонин. — Они же не виноваты, что мутировали.
— Найти себе покровителя с маленьким индексом, — сказала Тэкла. — Пойти в батраки, клиенты или в рабы. Индекс — это все.
— Понятно, — сказал Альбин.
— Ты должен показаться нашим старейшинам, — заявила Тэкла.
— Разумеется, — согласился Альбин. Ему не хотелось быть невежливым.
— Настоящий патриций! — вздохнула Тэкла. — Можно тебя потрогать, а?
Тотчас из-за стволов высунулись оруженосцы — все шестеро. Альбин услышал характерный тихий щелчок арбалета-автомата. Тэкла тоже уловила этот звук и насторожилась.
— Это мои оруженосцы, — пояснил Альбин. — Не бойся.
Она подняла руку — Альбин ясно рассмотрел узкие и плотные розоватые перепонки между тесно поставленными тоненькими пальцами — и осторожно прикоснулась к его щеке. Щека была идеально выбрита и спрыснута отменным одеколоном. Во всем, что касается внешности, Антонин в любой ситуации должен оставаться безупречным.
Прикосновение Тэклы было шелковистым. Альбин так и сказал:
— Какие у тебя нежные руки…
Тэкла ничуть не смутилась. Повертела кисти-рукавички и так и эдак.
— Говорят, можно разрезать перепонки, — молвила она. — У нас есть одна бабка-колдовка, она такими делами занимается. Ножом чирк-чирк, потом пошепчет… только я не хочу. — Она согнула и разогнула пальцы. — Порознь, поди, будут слабенькие.
— Да нет, не очень, — возразил Альбин. И украдкой глянул на свои руки, крепкие, красивые, с печаткой Антонинов на правом мизинце.
— Все равно не хочу, — упрямо сказала Тэкла. — Ну ее, эту колдовку. У нее ножи, кстати, грязные. Она их не моет. В огонь сунет — и ладно, я сама видела.
Она взяла Альбина за руку и повела в деревню.
Альбин сразу понял, что Тэкла занимает здесь весьма высокое положение. Обитатели деревни являли собою жалкое зрелище: с деформированными конечностями, пятнами или густой растительностью на лицах, хромые, кривые, чрезмерно высокие или наоборот крошечные, — все они при виде Тэклы и незнакомца замирали на миг и склоняли головы.
Обитатели деревни являли собою жалкое зрелище: с деформированными конечностями, пятнами или густой растительностью на лицах, хромые, кривые, чрезмерно высокие или наоборот крошечные, — все они при виде Тэклы и незнакомца замирали на миг и склоняли головы. Карлики с арбалетами наготове спешили вслед за молодым патроном, грозно озираясь по сторонам; однако повода к решительным действиям пока не появлялось.
Домишки, как и их обитатели, производили по большей части безотрадное впечатление. Это были маленькие, черные от копоти бревенчатые сооружения с плотным мхом на крыше, крошечными оконцами и низкими дверями. На грядках перед каждым домом вызревали странные овощи — Альбин, как ни старался, не смог определить, что это.