Летающая Тэкла

Женщинка в биге чирикнула высоким, металлическим голосом. Антонин разобрал «Аракакора» и предположил, что незнакомка назвала свое имя. Он произнес длинное приветствие, включив в него свое патрицианское звание и родовое имя, — чтобы у домины Аракакоры достало времени распознать язык. Пока Альбин говорил, она внимательно разглядывала его, быстро двигая глазками. Затем выговорила отрывисто, звонко, словно щелкала орешки:

— Альбин? Антонин?

Альбин четко наклонил и тотчас поднял голову. Запряженная в бигу улитка тем временем потянулась к сочному листу. Повозка дернулась и чуть проехала вперед. Домина Аракакора покачнулась и, чтобы не потерять равновесие, ухватилась крошечными, сплошь в перстнях, ручками за край биги. На мгновение она утратила кесарскую величавость, и тут с небес — не шумя даже, а гремя накрахмаленным полотном — снизошла наконец Тэкла. Платье развевалось и как бы запаздывало, догоняя летающую свою хозяйку. Плавно опустившись прямо перед бигой, она чуть качнула высоким головным убором.

— Тэкла Аврелия Долабелла благодарит за избавление ее спутников, — молвила она милостиво и очень свысока.

Таким вот нехитрым образом Антонин и его оруженосцы превратились в скромную свиту Тэклы Аврелии. Альбина это позабавило, а карлики свирепо засопели носами.

Аракакора еще раз оглядела всех, а после произнесла краткую речь, старательно проговаривая латинские слова, — они казались слишком крупными для ее крошечного ротика и выходили оттуда с немалым усилием.

— Дикие улитки. Нет домашние. Триба Аракакора. — И она несколько раз показала направление.

Один из братьев, потоптавшись на месте, сверкнул глазами, набрался смелости и заговорил:

— Как бы узнать… можно ли дичи набрать? Зря, что ли, эдакую пропасть мяса накрошили…

Женщина несколько раз дернула личиком, бусинки-глаза, непостижимые, будто искусственные, вдруг заглянули — как показалось карлику — в самую глубину его души и быстренько все там ощупали, прикасаясь невесомо и вместе с тем болезненно.

— Мясо? — сказала она. — Взять мясо!

— Ясненько, — проговорил карлик.

Братья свалили на линкестовы носилки столько, сколько поместилось. Аракакора наблюдала за ними, изломав брови. Точнее, искривив то место на лбу, где у слабомутированных людей обычно имеются брови. Аракакора рисовала их на голой коже синей краской.

Несколько раз она украдкой поглядывала в сторону Тэклы и при этом на полузвериной мордочке маленькой возницы появлялось выражение удивленного любопытства. А Тэкла как будто сделалась фарфоровой: розовый румянец, полукружье бровей и немигающие синие глаза.

Наконец все было готово, и бига медленно покатила вперед. Братья шагали следом с горой улиточьего мяса на носилках. Альбин замыкал шествие; Тэкла парила над его головой и была совершенно совершенно недоступна.

Альбин замыкал шествие; Тэкла парила над его головой и была совершенно совершенно недоступна.

Вдруг один из карликов остановился и вскрикнул:

— Линкеста позабыли!

С этими словами он метнулся в сторону и побежал обратно к тому месту, где произошла бойня. Линкест точно был там, погребенный под студенистыми телами. Он судорожно сжимал руками колени, все мышцы его тела были напряжены, глаза натужно выпучены. Губы — и те затвердели. Линкест был совершенно каменный.

— Ох ты, пресветлые Ангелы! — проговорил карлик сквозь зубы. — Что же с тобой делать, дурацкий мутант?

Он схватил с земли палку и огрел Линкеста по голове. Решение оказалось верным. Молодой человек обмяк, разжал пальцы, закатил глаза под веки и повалился набок, словно и сам превратился теперь в кусок улиточьего мяса — безвольный и очень-очень тяжелый.

С уханьем оруженосец Альбина подхватил его под мышки и поволок. Длинные ноги Линкеста тянулись по земле, норовя на каждом шагу вступить в длительные отношения с каждой мало-мальски выдающейся кочкой, с каждым оригинальным корнем или плетью вьюнка. К счастью, шествие, возглавляемое улиткой, двигалось очень неспешно.

Латифундия, где обитала триба Аракакоры, открылась спустя 2/5 клепсидры по болонскому счету времени. Теперь Антонин по достоинству мог оценить слово «странные», которое могонциакский почтарь относил к здешним мутантам. В глубине темной чащи на черной влажной почве в незапамятные времена выросла колония грибов. Они одеревенели не менее двух столетий назад, и каждый был высотою приблизительно в три антониновых роста. Широкие шляпки были выкрашены в красный, синий, желтый цвета; паутины и листья, столетия назад упавшие на эти шляпки, обработали специальным укрепляющим раствором, раскрасили, позолотили и посеребрили, превратив таким образом в украшения. В древесине ножки были прорублены окна, а внизу имелась низкая дверь.

Появление незнакомцев взбудоражило всю трибу. Десятки сотрибутов Аракакоры вышли встретить кортеж; множество их выглядывало в оконца или свешивалось со шляпок, и все они шумно стрекотали и цвиркали. Некоторые, явно озорничая, выкликали те латинские слова, которым, несомненно, обучил их почтарь. Тэкла возмущенно покраснела, а оруженосцы затряслись от потаенного смеха. Все, кроме того, что тащил Линкеста, — этот побагровел и непрестанно поминал то Ангелов, то три- и тетраклятого беса Долихена, благо Антонин не слышал и не мог надавать по губам за богохульство.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56