— Спокойна? За кого? — спросил я, словно не знал, куда он клонит.
— Не разыгрывай из себя невинного младенца, Артемис. Я тут позвонил в пару европейских стран — своим друзьям из правоохранительных органов. Надо сказать, во время моего отсутствия ты не сидел на месте. Наоборот, ты многое успел.
Я пожал плечами, не понимая, хвалит он меня или ругает.
— Совсем недавно я был бы приятно поражен твоими достижениями. Подумать только, ещё совсем мальчишка, а такая изобретательность, такая ловкость! Но отныне, и это я говорю как твой отец, всё должно измениться. Ты должен вернуть себе детство. Мы с твоей матерью хотим одного и того же: чтобы после каникул ты вернулся в школу, а семейным бизнесом позволь заниматься мне.
— Но, отец!..
— Поверь, Арти. Я играл в эти игры значительно дольше, чем ты. И я пообещал твоей матери, что с настоящего момента Фаулы будут вести честную жизнь. Все Фаулы. Мне представился последний шанс, и я не хочу тратить его впустую. Теперь мы — семья. Настоящая. Начиная с этого дня, имя Фаулов станет синонимом чести и честности. Договорились?
— Договорились, — сказал я, пожимая его руку.
Но как же встреча с Йоном Спиро из Чикаго? Я решил действовать так, как было запланировано. Ещё одно приключение, а потом Фаулы станут настоящей семьей. В конце концов, со мной ведь будет Дворецки. Ну что такого может случиться?..»
Родовое поместье Фаулов
Дворецки открыл глаза. Он был дома. Артемис спал в кресле рядом с кроватью. Тринадцатилетний мальчик выглядел столетним стариком.
Артемис спал в кресле рядом с кроватью. Тринадцатилетний мальчик выглядел столетним стариком. И это вовсе не удивительно, после всего того, что ему пришлось пережить. Но, слава богу, та жизнь закончилась.
— Эй, есть кто дома? — тихонько окликнул Дворецки.
Артемис моментально проснулся.
— Дворецки, ты опять с нами! Огромный телохранитель приподнялся на локтях. Это простое движение потребовало от него недюжинных усилий.
— Честно признаться, для меня это тоже сюрприз, — проворчал он. — Никак не ожидал снова увидеть вас, сэр.
Артемис налил стакан воды из стоявшего рядом с кроватью графина.
— Возьми, старый друг. И отдыхай.
Дворецки медленно выпил воду. Он чувствовал себя уставшим, но не только. Подобная усталость находила и раньше, как правило после боя, однако сегодня она была какой-то иной, как будто глубже.
— Сэр, но что произошло? Я не должен был остаться в живых. А если согласиться с тем фактом, что я всё-таки жив, где та страшная боль, которую я должен испытывать?
Артемис подошёл к окну и уставился на деревья, окружающие дом.
— Олван выстрелил в тебя. Рана была смертельной. А. Элфи рядом не было, вот я и заморозил тебя, до её появления.
Дворецки покачал головой.
— Криогеника? Только Артемис Фаул мог до такого додуматься. Вы использовали один из холодильников, в которых хранилась рыба?
Артемис молча кивнул.
— Надеюсь, меня не перепутали с какой-нибудь пресноводной форелью, а?
Артемис повернулся, лицо его было серьёзным.
— Возникли некоторые осложнения.
— Осложнения? Артемис собрался с духом.
— Исцеление было сложным, — признался он, — и предугадать результат было невозможно. Жеребкинс предупреждал, что твой разум может не выдержать, однако я настоял на своем.
Дворецки сел в кровати и прислонился спиной к подушкам.
— Артемис, сэр, всё в порядке. Я ведь жив. А это лучший возможный исход.
Покачав головой, Артемис взял с тумбочки зеркальце с перламутровой ручкой.
— Вдохни поглубже и посмотри на себя Дворецки набрал в грудь воздуха и погляделся в зеркало. Подвигал челюстью, потрогал пальцем мешки под глазами.
— И сколько времени я был без сознания? — наконец спросил он.
Трансатлантический «Боинг-747»
Мульч решил, что лучший способ сорвать планы мафии — это свести Мокасина с ума бесконечными придирками и возражениями. У Мульча был талант доводить окружающих до белого каления. Особенно страдал от этого майор Джулиус Крут, который и так был не самым спокойным офицером Подземной полиции.
Две тщедушные фигурки сидели рядом в «Боинге-747» и разглядывали проносящиеся под самолетом облака. Билеты им взяли первого класса — одно из дополнительных преимуществ работы на клан Антонелли.
Мульч неторопливо потягивал из высокого бокала шампанское.
— Итак, Ботинок…
— Мокасин.
— Ах да, Мокасин. Что ты там рассказывал о своих татуировках?
Мокасин закатал рукав, гордо демонстрируя бирюзовую змею с кроваво-красными глазами. Ещё один из рисунков, придуманных им самим.
— После выполнения работы каждый раз я наношу новую татуировку.
— Ага, — догадался Мульч. — Стало быть, покрасил кухню и бегом делать татуировку?
— Я не эту работу имел в виду, дурак!
— Тогда какую же?
Мокасин заскрежетал зубами.
— Тебе произнести по буквам? Мульч ухмыльнулся и сгреб пару пачек орешков с подноса, который проносила мимо стюардесса.
— Зачем? Я и в школу-то никогда не ходил.
Скажи, как есть.
— Неужели ты и в самом деле такой тупой? Что-то сомневаюсь. Идиоты у Шпица Антонелли не задерживаются.
— Да что ты говоришь? То-то я и вижу… — насмешливо подмигнул ему Мульч.
Мокасин автоматически сунул руку за пазуху, совсем позабыв, что они не в Чикаго.