— А они хороши? — спросил Спиро. Карла улыбнулась. В один из её клыков был вставлен крошечный рубин.
— Не сомневайся, — сказала она. — Лучшие из лучших.
ЖЕЛЕЗНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Салон татуировок «Чернильная клякса», центр Чикаго
Мокасин Макгвайр решил сделать татуировку. Череп в виде туза пик. Рисунок придумал он сам и крайне этим гордился. Так гордился, что хотел нанести эту татуировку себе на шею. Татуировщику Кляксе Бертону едва удалось разубедить упрямого клиента. Мокасин смилостивился только после довода, что по такой татуировке его мигом опознает любой полицейский.
— О'кей, — кивнул он.
— Будь по-твоему. Делай на предплечье.
Мокасин наносил татуировку после каждой удачно выполненной работы. На его теле практически не осталось ни одного чистого участка кожи. Мокасин трудился не покладая рук.
На самом деле Мокасина звали Алоизием, а родом он был из ирландского города Килкенни. Кличку Мокасин он придумал себе сам, весьма логично рассудив, что она куда больше подходит гангстеру, чем имя Алоизий. Всю свою жизнь Мокасин мечтал стать гангстером, крутым типом, точь-в-точь как в кино. Когда же его усилия организовать кельтскую мафию не увенчались успехом, Мокасин отправился в Чикаго, где его встретили с распростертыми объятиями.
Один из боевиков чикагской мафии обнял его так крепко, что чуть все кости не переломал. В ответ на радушный прием Мокасин отправил громилу и шестерых его приятелей в госпиталь Матери Милосердной. Неплохой результат для парня ростом в пять футов. Через восемь часов он уже был зачислен в штат чикагской мафии.
А спустя ещё пару лет и полсотни удачно выполненных заданий его стали называть лучшим «железным человеком» клана Антонелли. Мокасин специализировался на ограблениях и взимании долгов. Не слишком обычная работа для коротышки. Впрочем, Мокасин был необычным коротышкой. Расслабившись, он откинулся на спинку регулируемого кресла татуировщика.
— Эй, Клякса, тебе мои туфли нравятся? Клякса растерянно заморгал и смахнул с бровей пару капелек пота. С Мокасином всегда следовало быть настороже. Даже самый невинный вопрос мог оказаться ловушкой. Один неверный ответ — и будешь извиняться перед святым Петром.
— Очень. А как они называются?
— Мокасины! — рявкнул коротышка-гангстер. — Мокасины, идиот! Мой фирменный знак!
— Ну конечно, мокасины. Как я забыл? Наверное, круто иметь собственный фирменный знак?
Мокасин посмотрел на свою руку.
— Ну что, когда колоть-то будем?
— Все почти готово, — откликнулся Клякса. — Рисунок уже нанесен. Осталось только поменять иглу в машинке.
— А это больно?
«Конечно больно, придурок, — подумал Клякса. — Я же буду втыкать иголку тебе в руку».
— Нет, не очень, — вслух сказал он. — Я смажу тебе руку обезболивающим.
— Если мне будет больно сейчас, — предупредил Мокасин, — тебе будет очень больно потом.
Никто не смел угрожать Кляксе, кроме Мокасина Макгвайра. Клякса наносил татуировки всем членам чикагской мафии и считался лучшим специалистом в штате.
Дверь распахнулась, и в салон вошла Карла Фразетти. Её элегантный чёрный костюм выглядел в грязной комнатушке очень нелепо.
— Мальчики, привет, — махнула рукой она.
— Здравствуйте, мисс Карла, — кивнул Клякса и густо покраснел: дамы не часто посещали его заведение.
Мокасин мгновенно вскочил с кресла. Даже он уважал крестницу босса.
— Мисс Фразетти, вы могли бы вызвать меня! Ну зачем же самой приходить в эту помойку?
— Не было времени. Дело срочное. Тебе нужно немедленно лететь.
— Лететь? Куда?
— В Ирландию. Дядя Патрик заболел.
— Дядя Патрик? — нахмурился Мокасин. — Но у меня нет никакого дяди Патрика.
Карла нетерпеливо постучала носком туфли.
— Он заболел, Мокасин. Тяжело заболел, если ты понимаешь мой базар.
До Мокасина наконец дошло:
— О, все понял. И я должен его навестить.
— Вот именно. Он очень тяжело болен. Взяв тряпку, Мокасин стер с руки чернила.
— О'кей, я готов. Едем прямо в аэропорт? Карла поймала гангстера за локоть.
— Дело, конечно, срочное, Мокасин, но так торопиться не стоит.
Сначала нам нужно заехать за твоим братом.
— Но у меня же нет брата, — напомнил Мокасин.
— Ну какой ты всё-таки забывчивый! Ведь ключи от дома дяди Патрика именно у твоего братца. У маленького такого, как обезьянка.
— А, — догадался Мокасин. — Вы об этом брате…
Сев в лимузин, Мокасин и Карла двинулись в Ист-Сайд. При виде американских зданий Мокасин до сих пор ощущал благоговейный трепет. В Килкенни не было ни одного дома выше пяти этажей, а сам Мокасин большую часть своей жизни ютился в одноэтажной лачуге в пригороде. Правда, своим друзьям-мафиози он никогда об этом не рассказывал. Специально для них он придумал легенду о том, что был сиротой и всю юность провел, кочуя из одного исправительного заведения в другое.
— А кто будет «обезьяной»? — уточнил он.
Карла Фразетти, глядя в зеркальце пудреницы, поправляла свои чёрные, как смоль, короткие волосы, аккуратно зачесанные назад.
— Новый парень. Муч Подкопайли. Ирландец, как и ты. Так будет проще. Никаких виз, никаких бумаг, никаких сложностей с легендой. Просто два коротышки решили провести отпуск на родине.
Мокасин мгновенно ощетинился: