— «О сущности американских патриотов и предателей», — задумчиво зачитал Малхауз, тыча пальцем в письменную работу Инди, посвященную Дню отцов-основателей.
— «О сущности американских патриотов и предателей», — задумчиво зачитал Малхауз, тыча пальцем в письменную работу Инди, посвященную Дню отцов-основателей. — Что ж, это лучше, чем «Герои-висельники», как окрестила это дело пресса. — Он уставился на свежеиспеченного выпускника поверх оправы пенсне и почесал подбородок с академической многозначительностью, по части которой был большим мастаком. — Мистер Джонс, неужели вы рассчитывали выйти сухим из воды?
— Я… э… — Инди прокашлялся и попытался совладать с волнением. — Я вовсе не рассчитывал ниоткуда выходить. Моя работа посвящена наличию явных параллелей между славными героями и вероломными негодяями. Если бы англичане победили…
— Но англичане не победили, мистер Джонс, — вмешался заведующий кафедрой истории. — И вешая чучела наших национальных героев, наших отцов-основателей на фонарных столбах, именно вы поступили, как предатель. Именно так большинство людей расценивает ваш поступок.
— По-моему, при вынесении суждения о мистере Джонсе нам следует принять в расчет и некоторые смягчающие обстоятельства, — вмешался декан Уильямс. — Вчера утром мы с ним долго беседовали, и я убедился, что молодой человек не в ладах с самим собой. Его поступок был выпадом не против отцов-основателей, а скорее, против собственного отца, единственного живущего родственника, известного ученого-лингвиста доктора Генри Джонса.
Как я понимаю, доктор Джонс весьма занятой человек и, к несчастью, не выкроил времени, чтобы прибыть из Нью-Йорка на выпускную церемонию. Очевидно, такое невнимание и отчужденность отца вызвали обиду сына, и то, что имело место прошлой ночью — всего лишь демонстрация этих чувств.
Инди возмутило, что декан говорит о нем, словно об отсутствующем. И потом, что он несет? Ну да, не обошлось и без обиды на отца, но отцов-основателей он вешал не за это. Инди уже собрался
заявить об этом, когда заговорил Тед Конрад:
— Интересный психоанализ, декан Уильямс, но я не уверен, что именно это подвигло мистера Джонса на такой поступок. Движущие мотивы ясно видны из его письменной работы об отцах-основателях. Работа говорит сама за себя. Переписывая историю, можно опираться лишь на беспочвенные предположения, но приведенные Джонсом аргументы тщательно продуманы.
Малхауз неодобрительно надул губы.
— Профессор Конрад, вы поддерживаете его поступок?
— Извините, но… — подался вперед Инди.
— Нет, его действий я не поддерживаю, — парировал Конрад, не обращая внимания на Инди. — Он вышел далеко за рамки дозволенного. Я просто объясняю его побудительные мотивы.
Малхауза явно не убедило ни то, ни другое.
— Разумеется, вы можете рассматривать это и с психологической, и с академической точек зрения. Но факт остается фактом — мистер Джонс продемонстрировал свое неуважение к основателям нашего государства и отвращение к Дню отцов-основателей, принятому в нашем университете.
Они еще несколько минут потолковали о мотивах и пришли к единому мнению, что независимо ни от каких мотивов, он был не прав. Затем Инди попросили покинуть зал.
— Пожалуйста, разрешите мне сказать, — попросил он, вставая.
Малхауз нахмурился.
— Говорите, молодой человек, но покороче.
— Я всего лишь хочу сказать, что мой отец тут ни при чем. У меня и в мыслях не было символически вешать его.
С этими словами он повернулся, вышел из зала и, тяжело вздохнув, уселся в приемной. Ему представилось продолжение разговора. Вот сейчас они судят и рядят, решая его будущее, стараясь при этом не думать о нем, как о личности. Уж на изъятии диплома Малхауз наверняка настоит, никак не меньше.
А куда деваться без диплома? Поездка в Париж накрылась, это уж точно. Придется искать работу, но вот какую? Без диплома даже нельзя преподавать латынь или французский. Инди даже не хотелось думать о будущем, настолько неопределенным оно представлялось.
Минут через пять дверь открылась, и декан Уильямс кивком головы позвал его в зал. Едва Инди сел, Малхауз сверкнул на него глазами.
— Ну, ваше счастье, мистер Джонс, что я склонен прислушиваться к мнению окружающих. Прежде всего, мы с адвокатами рассмотрели возможные виды наказаний за ваш проступок и пришли к взаимному согласию. Университету вряд ли пойдет на пользу, если мы двинем это дело дальше, по крайней мере, в правовом смысле. Поэтому мы склонны поскорее все замять.
«Давай. Не тяни. Говори же. Скажи, что вы лишаете меня диплома.»
— Самый легкий способ уладить дело — просто исключить вас. Но вы уже закончили свое образование. Ваше счастье. — Он холодно и жестко улыбнулся. — Однако, как мы поняли, нынче осенью вы намерены отправиться в Сорбонну. Мы можем легко расстроить ваши планы, отказавшись выслать ваши документы, и весьма сомнительно, что вас примут в университет на полных правах. — Он намеренно затянул паузу, чтобы придать своим словам больший вес. — Но мы намерены предоставить вам шанс обелиться.
Малхауз оглядел остальных, и те одобрительно закивали.
— Я хотел бы, чтобы вы попросили прощения у присутствующих, а затем принесли те же извинения в письменном виде, чтобы моя канцелярия предала их огласке в печати.