— Наверно, ты права, — согласился он. — Кстати, ты-то зачем идешь на прием? Мало того, что тебя пригласили, ты еще и согласилась пойти!
— Ну-ну, Инди! Мы ведь не варвары. — Она положила ладонь ему на руку, но лишь на миг. — В конце концов, на дворе двадцатые годы. У нас такой же протокол, как у всех цивилизованных наций. Король оказывает мне уважение, а я отвечаю ему тем же. Мои политические взгляды обсуждаться не будут.
Инди испытывал искушение положить ладонь ей на колено и посмотреть, что будет, но вовремя одумался. Разумеется, ему хотелось, чтобы все пошло, как до приезда в Дельфы; но если здраво рассудить — пусть Дориана даже сменит гнев на милость, он не в состоянии этим воспользоваться. Во всяком случае, нынче вечером.
— Инди, я бы хотела, чтобы ты завтра утром присоединился к королевской свите, когда он посетит руины.
— Зачем?
— А почему бы и нет? Я думаю, это самый подходящий момент, чтобы рассказать ему о доске. Сегодня вечером он будет очень занят.
Минут пять спустя высоко вверху показалась королевская резиденция. Массивное строение из дикого камня казалось частью самой горы. Последние лучи заходящего солнца одинаково окрасили и здание, и гору в нежные оранжево-красные тона. Когда экипаж сворачивал на дорогу, ведущую к резиденции, Инди успел разглядеть на веранде крошечные человеческие фигурки, а затем дворец скрылся за поворотом. Они остановились у пропускного пункта; постовой сверил их имена со списком и сделал знак проезжать. Экипаж подкатил к парадному входу. Поднявшись по ступенькам, они обнаружили на входе еще одного стража. Тот, хмуро оглядев наряд Инди, неохотно позволил им пройти. Дориана не обратила на него внимания, а Инди смерил его не менее суровым взглядом.
— Поправь галстук, приятель!
Зал дворца был полон. Среди гостей сновали официанты в белых кителях, разнося напитки и закуски. В этом зале было никак не менее полудюжины каминов, и в каждом горел огонь.
— Ты бывала здесь раньше? — спросил Инди.
— Лишь однажды. Очаровательный дом.
— И большущий, держу пари.
— Тридцать четыре комнаты, в том числе пятнадцать спален. Я бы сказала, весьма средне для короля.
— Во всяком случае, масса мест, где можно полежать. Может, займем одно? В конце концов, на дворе двадцатые годы.
Наклонившись к нему, Дориана бросила:
— Не глупи и не настраивайся на игривый лад. Ни в коем случае не вздумай сморозить перед королем какую-нибудь глупость.
— По-моему, я в состоянии отвечать за себя.
Тут Инди заметил Думаса, пробиравшегося к ним сквозь толпу. Вот уж кого Инди меньше всего хотел видеть. Этот колобок то ли по глупости, то ли по злому умыслу спустил Инди в пропасть на перетертой веревке.
— Смотри-ка, кто идет, — сообщил он Дориане. — Мне что-то нехорошо.
— Джонс, ты уже на ногах? Чудесное исцеление! Я изумлен твоей живучестью.
Оказывается, они с Думасом добрые друзья. Великолепно.
— Я тоже.
— Так что ты там говорил о черном камне? — осведомился Думас, ни на минуту не прекращая жевать. В руках у него была полная тарелка разнообразнейших закусок.
— Я разве о нем говорил? — нахмурился Инди.
— Ну, помнишь, нет ли, а говорил, — сообщил Думас. — Когда мы вытащили тебя из расщелины, ты мямлил, что отыскал там конический камень, и порывался вернуться за ним.
— Неужели я такое сказал?
— Ну, ты был в беспамятстве. Но что же именно ты увидел? — не унимался Думас.
Глянув на Дориану, Инди заметил, что она напряженно ждет ответа.
— Именно то, что сказал. Конический камень, опутанный чем-то вроде окаменевшей бечевки. Я бы хотел спуститься за ним.
— Почему? — не выдержала Дориана.
Инди и сам не знал, почему, но никак не мог выбросить камень из головы.
— Просто мне кажется, что он стоит того. Тем более, что доски мы лишились.
— Ты сейчас не в форме для спуска, — возразил Думас. — Разве не так? Вы согласны, доктор Белекамус?
— Да и ты тоже, по-моему, — отрубила Дориана. — Я вообще не желаю, чтобы хоть кто-нибудь спускался без моего разрешения. Ясно, Стефанос?
— Конечно, но…
Ни слова не говоря, Дориана пошла прочь и затерялась в толпе.
— Сердится из-за веревки, — заметил Думас, подхватил со своей тарелки ломоть бисквита и откусил сразу половину.
Подобной откровенности Инди не ожидал.
— Это я должен сердиться. Кстати, как это приключилась, черт подери?!
— Веревка была гнилая. А затем в суматохе мы уронили и другую. Прости. Я собирался извиниться раньше, но не хотел тебя беспокоить.
Инди уже намеревался заявить собеседнику, что тот сам спускался в дыру и очистил табличку, но Думас склонился к его уху и горячо зашептал:
— На твоем месте, Джонс, сегодня вечером я бы поостерегся доктора Белекамус. Имей в виду, тут ее ухажер. Вон тот, в форме полковника. Насколько я знаю, ревнив.
Думас дохнул на него такой гнилью, что Инди чуть не стошнило. Он даже отступил. У человека, указанного Думасом, было багровое лицо и крупный ястребиный нос. На вид ему было лет за пятьдесят; любовник Дорианы оказался на двадцать лет старше ее.
— Спасибо, запомню, — бросил сбитый с толку Инди; то этот Думас пытается его прикончить, то предупреждает об опасности. Полнейшая бессмыслица. Опять же, как понимать реакцию Дорианы, когда она выслушала рассказ Инди о доске?