— Охрана.
— А что, будут проблемы?
— Просто на всякий случай.
Минут через десять город остался позади, впереди замаячили холмы. Грузовик мучительно затрясся, одолевая грунтовую дорогу. Рессоры машины были совсем расхлябаны, и каждый толчок болью отдавался в голове Инди.
Стоило водителю чуть поддать газу, и мотор громко ревел, делая разговор почти невозможным.
— Эта дорога… — расслышал Инди слова Дорианы, увидел, как шевелятся ее губы, но ничего не разобрал.
— Что?
— Эта дорога… Эдипа.
Он нахмурился, покачивая головой. Какое отношение эта дорога имеет к Эдипу?
Дориана склонилась к нему и прокричала:
— Эта дорога почти не изменилась со времен Эдипа.
Это уж точно!
Дориана отказалась от попыток продолжать разговор; Инди глазел из окна на поросшие соснами серые каменистые склоны. Словно после отъезда из Парижа путешествие каждый день выводит их в новое измерение. Во-первых, внезапная перемена в отношениях с Дорианой. Далее выясняется, что она — персона нон грата в собственной стране. Теперь Инди беспокоила мысль, что его могут помимо воли втянуть в политические махинации, в которых он совершенно не ориентируется. Дориана сказала, что они должны быть откровенны друг с другом, но сама откровенничала лишь тогда, когда ей это самой на руку.
Теперь Инди начинал понимать подозрительность Конрада в отношении Дорианы. Даже Шеннон, ни разу не встречавшийся с ней, оказался прав — путешествие с Дорианой действительно сулит приключения, и конца им пока не видать. Черт побери, а ведь они еще и в Дельфы не доехали!
Впрочем, он сам жаждал трудностей, а то и опасностей. В конце концов, такова суть приключений. Но при этом Инди хотелось остаться в живых, без всяких там «но».
Он то и дело оглядывался, ожидая преследования, но из-за клубящегося облака поднятой колесами пыли ничего не мог разглядеть. Наконец, Дориана склонилась к нему.
— Хватит беспокоиться! С нами два охранника. Если будут проблемы, они все уладят.
Инди кивнул, съехал на сидении пониже и закрыл глаза. Вскоре гул мотора убаюкал его. Дальше все шло как по расписанию: Инди задремывал, потом машину подбрасывало на колдобине, он просыпался, вновь задремывал, машину подбрасывало — и так без конца. После полудня машина начала мучительно карабкаться по отлогим склонам горы Парнас. С высотой росла и тревога Инди.
— Мы почти на месте, — Дориана разглядывала сквозь пыльное ветровое стекло вершину горы.
Инди положил ладонь ей на бедро, но Дориана сбросила его руку.
— В лагере мы должны держаться корректно, как коллеги по работе. Здесь ты мой студент, и только. Понятно?
На лице ее застыло каменное, неумолимое выражение. Инди издал нервный смешок.
— А-а, ты боишься скандала из-за того, что я моложе тебя?
— Джонс, это вовсе не смешно, и возраст тут ни при чем. Просто, если профессор будет спать со своим студентом, это истолкуют превратно.
«Кто истолкует?» — хотел было уточнить Инди, но воздержался. Ему вдруг захотелось рассказать ей, что он еще ни разу не переживал во время близости ничего подобного. Это не просто зов тела, Дориана воплотила в себе его идеал, она ни в чем не походит на остальных женщин. Теперь он испытывал к ней куда более сильную тягу, чем прежде. Она обольстительна и загадочна, как и сами Дельфы, она нужна ему. Но и об этом он ничего не сказал, опасаясь, что она рассмеется и назовет его милым студентом любви или как-нибудь иначе, но не менее унизительно.
— Вон, — указала она. — Видишь?
Инди подался вперед и увидел горную терраску, буквально парящую в воздухе, угнездившись между зловещими скалистыми пиками. По сравнению с величием гор она казалась маленькой и незначительной.
Дориана попросила водителя остановиться на минуту. Они вышли, чтобы получше рассмотреть горный храм.
— Я думал, он больше, — проронил Инди.
— Его размеры ничто по сравнению со значением.
— Его размеры ничто по сравнению со значением. Инди, ты только подумай — тысячелетие за тысячелетием по склонам этой горы карабкались цари и государственные мужи, полководцы и купцы — чтобы задать свой вопрос оракулу.
На лекциях они рассказывала, что предсказания зачастую были неясными и двусмысленными. В таком случае, почему же оракул просуществовал так долго, производя такое сильное впечатление на людей?
— А кто-нибудь проверял точность предсказаний?
— Почему ты спрашиваешь?
— Если бы я решил поставить свое будущее в зависимость от лепета полоумной старухи, то хотел бы знать, насколько он точен.
— Ох, уж эти американцы! — рассмеялась Дориана. — Вам мир представляется чем-то вроде бейсбола. Вам обязательно нужна статистика результативности игроков. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь создал подобный архив, но, разумеется, оракул не продержался бы настолько долго, если бы изрядная часть предсказаний оказывалась неверной.
— Держу пари, что успех больше обеспечивался познаниями жрецов, нежели оракула.
Вместо ответа Дориана загадочно улыбнулась.
Они залезли обратно в грузовик, и десять минут спустя, завернув за последний поворот, прибыли в Дельфы. На высоте в тысячу восемьсот футов воздух оказался чуть прохладнее, чем в Афинах. Со всех сторон высились могучие вершины, вздымавшиеся на восемь тысяч футов; зато крутые склоны гор резко обрывались вниз, в долину.