— Вы чересчур рациональны, мсье Джонс. Это хорошо. Но иногда археологу не обойтись без воображения. Мифы часто подсказывают путь к истине и познанию.
— Но еще сбивают с толку и вводят в заблуждение! А зачастую за истину принимают и сами мифы, — парировал он. — Даже разумные люди.
Его отец, например.
Белекамус улыбнулась и направилась обратно к кафедре.
— Хорошо сказано. Надеюсь, всем вам очевидна двойственная природа мифов. Когда лекция подошла к концу, Белекамус сказала, что хочет сделать объявление.
— Эта лекция о Дельфах, как вы знаете, значилась в нашем расписании лишь через пару месяцев. Но, по странному стечению обстоятельств, в Дельфах произошло важное событие. Всего два дня назад в том районе произошло небольшое землетрясение.
— Большие разрушения? — спросил кто-то.
— Землетрясение вызвало сдвиг почвы, и в храме Аполлона разверзлась трещина. Но есть и радостное обстоятельство; очевидно, сделано новое открытие — была замечена каменная доска, выступающая из стены расщелины.
— И что на ней? — поинтересовался кто-то другой.
— Пока неизвестно. Вскоре я покидаю Париж, чтобы осмотреть все на месте. Это означает, что лекции до конца семестра будет читать мой ассистент.
Инди внезапно ощутил сосущую пустоту внутри, будто сердце вынули из груди.
— Хочу пожелать вам всего наилучшего в этом семестре. Вы относились к занятиям с большим прилежанием. Я буду скучать без вас.
Студенты зааплодировали и потянулись из аудитории. Минуя Белекамус, они один за другим желали ей успеха. Инди оставался на своем месте. Наконец, когда аудитория окончательно опустела, он встал и подошел к кафедре.
— Мсье Джонс, надеюсь, вас не ждут никакие дела? Быть может, вас ждет другая лекция или девушка у выхода?
— Нет-нет, никто меня не ждет.
— Хорошо. Я попросила вас остаться, чтобы поделиться своими планами на ближайшее будущее.
— В самом деле?
Она неотрывно смотрела на него. Ее проницательный взгляд манил, как объятия, потрясая Инди до глубины души.
— Не заинтересует ли вас предложение сопровождать меня в Дельфы в качестве ассистента?
— Меня?
— Да. Вы мой лучший студент, а мне нужна помощь человека, не связанного с Афинским университетом. Политические соображения, сами понимаете.
— Ну, гм, не знаю, могу ли сорваться прямо вот так, сразу, — запинаясь, пролепетал он. — То есть, сейчас ведь самая середина семестра.
— Не тревожьтесь, — отмахнулась она. — С университетом я все улажу. Мой срочный отъезд одобрен, а вы получите направление на полевую практику. Ваши основные расходы будут покрываться за счет выделенного на исследования бюджета. Что вы на это скажете?
Инди даже и не знал, что сказать. С одной стороны, он был в восторге.
Но с другой стороны, ее уверенность, что он все бросит и покорно помчится за ней, казалась Инди возмутительной. Кроме того, археология — вовсе не его специальность.
— Это несколько неожиданно.
Она шагнула к нему и улыбнулась.
— Генри, вы не пожалеете.
Он хотел уточнить, что его зовут Инди, а Генри — его отец. Но уже то, что она обратилась нему просто по имени — существенный шаг вперед. Словно рухнул невидимый барьер между профессором и студентом. Чтобы не допустить фамильярности, Дориана с первых же дней ясно дала студентам понять, что они с ней не ровня. Она не только с младых ногтей занималась археологией, но и сама сформирована греческой цивилизацией. Культура эллинов у нее в крови. Для студентов она воплощала в себе высший авторитет, живой источник знаний, — а они были губками, впитывающими ее мудрость.
И теперь она предлагала Инди уникальный шанс, который дается раз в жизни. «Вы не пожалеете». Разумеется, она имела в виду саму возможность поработать в Дельфах, но при этом едва уловимо намекала на нечто большее. Или Инди сам это навоображал?
— Мне бы хотелось подумать, хотя звучит это… пожалуй, привлекательно. — Какое невыразительное слово, но ничего более подходящего Инди на ум не пришло.
— Не затягивайте с этим, Генри, — низким, доверительным голосом выдохнула она. — Такая возможность выпадает не каждый день.
4. Дадаизм и джаз
Инди открыл дверь в монпарнасское boоte [2] «Джунгли». Было еще рано, и он с радостью обнаружил, что за столиками у дверей, где обычно собираются дадаисты [3], никого нет. Сегодня он был не в настроении выслушивать их шуточки. По большей части дадаисты — высокомерные циники, упивающиеся наносимыми каждому входящему оскорблениями.
Когда глаза привыкли к полумраку, он осмотрелся. Обитый медью потолок, деревянные стены, отделанная медью стойка небольшого бара. Высоко над головой — несколько потускневших канделябров в викторианском стиле, а вдоль стен по всему периметру — балкончик со столиками. В дальнем конце, под выступом балкона — небольшие деревянные подмостки. Над ними одинокая оранжевая лампа озаряет неярким светом пианино и набор барабанов.
Занято было всего три-четыре столика. За одним из них, по соседству с баром, сидел одинокий человек, увлеченно царапавший что-то на листке бумаги. Свеча, укрепленная в горлышке пустой винной бутылки, бросала на его рыжие волосы пляшущие отсветы. Инди прошел к столу и подвинул себе стул.