— Саперные лопатки. Всем.
Я бы обязательно добавил оружие, однако оружейка, на счастье солдат, была закрыта. Им просто повезло…
— Первое отделение, берись! — Я торжественно положил в центр плащ-палатки злосчастный окурок.
Бойцы все еще не понимали. Может даже думали, что у взводного поехала крыша.
— Взвод бегом!
Руки солдат привычно согнулись в локтях.
— Марш!
И мы побежали. В хорошем темпе.
Окрестности лагеря я изучил достаточно неплохо и заплутать не боялся даже в темноте. Уж с чем, а с ориентацией никаких проблем у меня никогда не возникало.
По ощущениям, мы отбежали километров на десять, когда мне понравилась одна из полян. Понравилась — громкое слово. Кроме луны, никакого освещения не было, но не цветочками же я собирался любоваться! Цветочки оставим для сентиментальных барышень, буде таковые еще уцелели на свете.
— Стой! Копай! — Я старательно отмерил квадрат два на два метра. — Глубина — два метра. Приступить!
Орудовать малой саперной лопаткой — удовольствие из последних, однако никто не роптал. Понимали — я ведь мог ошибиться с выбором места и заняться исправлением ошибки. Например, приказать копать чуть дальше. Поляна большая, а не хватит — найдутся другие места.
Трудились быстро, то и дело сменяя друг друга. Я подождал, пока яма достигнет требуемого размера, и скомандовал:
— Становись! Головные уборы снять!
Бычок полетел примерно по центру. Я взял под козырек, прощаясь с бедолагой, и вздохнул:
— Пусть земля будет пухом! Закапывайте, ребята!
Обратно я вел их опять бегом. Только направление взял чуть в обход, чтобы путь был длиннее.
Летние ночи коротки. Когда взвод вернулся к палатке, небо ощутимо стало светлеть. Утреннего подъема никто не отменял.
Как всегда в подобных случаях, нагружены мы оказались без меры. Я сам мечтал, где бы притулиться, отдохнуть хоть полчаса. Куда там! Об этом даже нечего было мечтать, и оставалось выглядеть бодро да смотреть молодцом. На радость начальству и на зависть бойцам. Нам разве привыкать?
И только во время случайно выпавшего перекура мой тогдашний приятель, Витька Кривцов из второй роты, покачал головой:
— Ну ты и зверюга! Бойцов не жалко, хоть себя пожалей! Человеку отдых нужен, даже если он офицер. Зачем так людей гонять? Им бы свой срок отбыть…
— Дослужусь до полковника, тогда отдохну. А бойцы молодые, им дурную энергию девать некуда. Зато порядок наведу.
Кривцов в сомнении покачал головой.
Бычки больше действительно в палатке никогда не валялись. Как я ни проверял. Курили, конечно, однако осторожно, старательно заметая любые следы.
Через две недели в соседней роте сгорела палатка. Начальственного шума было!
Уже потом, когда я превратился в штатского гражданина, как-то случайно встретился с одним из моих бывших бойцов. На крутой, мне никогда такая не светила, тачке, весь из себя… Поговорили по-дружески о том о сем. Между делом всплыл злополучный окурок.
— Молодцом вы были. Мы сразу поняли — мужик.
Мы сразу поняли — мужик.
— Я ж вас гонял, — напомнил я.
— Так по делу. Молодые мы были, дурные. По-хорошему бы не поняли. Похороны — это доходчиво и ясно. Опять-таки, круговая порука. Каждый отвечает за всех…
А полковником я так и не стал. И даже до майора не дослужился. Остался вечным капитаном. Но кто знает свою судьбу?
…Я обидел его, я сказал: «Капитан,
Никогда ты не будешь майором…»
Пока я вспоминал, Валера решил — говорить со мной бесполезно. Зря, между прочим, решил. Меланхолия прошла, словно никогда не бывала. Если же что осталось, то кто углядит?
— Всех наверх!
Моряки кое-как собрались на палубе. У нас не военный корабль. Флибустьеров в строю стоять не заставишь.
— Отдохнули — и хватит. Скоро Франция. Забыли, что идет война? Столкнемся с противником — хотите пузыри пускать?
Кое-кто попытался возразить. Пришлось рявкнуть так, что недовольных не осталось. И вместо приятного времяпровождения невдалеке от своих берегов людям пришлось отрабатывать всевозможные действия в чрезвычайных ситуациях.
Откровенно говоря, с одной стороны, моряки были даже рады. В делах время летит быстрее. Да и по сравнению с реальными походами это казалось всем игрой.
— С этого дня оружие всем иметь при себе. Если мешает в работе, то где-нибудь под рукой. Не хватало еще…
Я сам не знал, чего могло не хватать. Все-таки не Карибское море. Почти цивилизованные места. До французского берега рукой подать. До английского, кстати, тоже…
2
Флейшман. Бригантина в тумане
Вторую половину океанского перехода Сергей пребывал в меланхолии. Он много времени проводил в полном одиночестве или на кормовом балкончике, а чаще — на квартердеке. Задумчиво смотрел на море, почти непрерывно курил, на вопросы частенько забывал отвечать. Может, просто не слышал их.
Он даже внешне как-то сдал. Стал более расслабленным, на лице отчетливее проявились морщины. Словно наш предводитель постарел. С одной стороны, я его понимаю — столько времени тащить на плечах такой груз и вот наконец приблизиться к цели.
До желанной Европы рукой подать. Кровавые воды Карибского моря далеко позади. Тут поневоле захочешь просто отдохнуть, отринуть на какое-то время текущие дела и хлопоты. Благо, они не идут ни в какое сравнение с перенесенными нами. Я бы и сам с удовольствием провалялся бы на диване месяца два, и чтобы меня никто не беспокоил. Кроме Лены. Но корабль маловат для любовных утех. Отдельная каюта есть лишь у Командора. Хотя он частенько покидает ее и одиноко торчит на юте.