— Ты же пока свободен. Захочешь — завяжешь. Да и это не помешает прочим планам.
— Смотря как работать, — заметил я.
— За день не надо. И за два тоже, — улыбнулся Командор.
Мне показалось, что главную мысль Кабанова я уловил.
— А за десять? — процитировал я один из любимых фильмов. — Да, трудную работу ты мне задал. Тут без помощников не обойтись.
По выражению лица Сергея было ясно, что я угадал. Чем дольше будет ремонтироваться фрегат, тем позднее придется выходить на нем в море.
— Вот и набери соответствующих. Платить все равно не нам. Я даже твои сметы проверять не буду. Берешься?
— Что с тобой поделать? Ладно. Отремонтирую. Когда смогу.
— Вот и отлично. А пока суд да дело, можем съездить в гости к одному хорошему человеку. Когда еще доведется его увидеть?
— К Мишелю?
— И как ты все знаешь? Он же приглашал. Заодно посмотрим, как там Рита. Вот уж, наверное, не думала стать знатной дворянкой!
— А сам ты кто? Тоже французский дворянин. Угнетатель народных масс. Ох, повезло тебе, что не доживешь до великой революции! Робеспьера на тебя нет вместе с Маратом! И доктора Гильотена в придачу с его бессмертным изобретением. Которое и обеспечило свободу, равенство, братство.
Конечно, я никогда не был приверженцем коммунистических идей. Как, кстати, не завидовал Командору с его дворянством. Но как не подколоть близкого человека!
— Рановато мы для этого объявились. Предпосылок пока нет. Так что могу угнетать и массу, и объем. Слушай, может, пока мы во Франции, найти их родителей, или нет, дедов-прадедов, да и вызвать на честную дуэль? — не знаю, насколько серьезно предложил вдруг Кабан.
— А они в чем виноваты? Раз уж сын за отца не отвечает…
— А отец за сына? Кто-то же воспитал эту породу монстров! Не сами собой они вылупились! — Мне почему-то показалось, что Командор вполне может найти и убить неведомых предков.
— Это будет простое убийство, — на всякий случай предупредил я. — Да еще при отягчающих. С умыслом.
— Скорее — при облегчающих. Убить десяток, зато потом уцелеют тысячи. Или сотни тысяч. Любая религия отпустит мне этот грех. А то и зачтет на небесах.
— Хорошо, что в святые не произведут. Ты уверен, что на освободившееся место не пролезут другие? Не десяток же человек устроили революцию! Тут одно общественное мнение подготовить надо. Все эти просветители и прочие энциклопедисты, которых слушали да понимали. Палачи и кандидаты в Наполеоны всегда найдутся. Лишь бы востребованность была.
Командор тяжело вздохнул.
Неужели на самом деле вообразил себя неведомым и бескорыстным спасителем человечества?
— Да. Тут как бы еще хуже не было, — согласился он. — Кто знает, куда все повернет? Видишь, даже простейшим способом историю изменить боимся. Что мы за народ? Ладно. За ремонт берешься? Или, еще лучше, поехали с нами. Мишеля проведаем, женщин наших у него на время оставим.
Пока сами не определимся, как дальше добираться будем.
— Разве они мешают? Я, наоборот, стосковался по Ленке так, что на день разлучаться не хочу, — признался я.
— Дело не в тоске, а в неопределенности. Тебе-то хорошо, а вдруг у меня опять начнутся походы? В отдалении они хоть ничего не будут знать. Пусть лучше считают, что рыбу ловлю. Или товары перевожу. Или там лабаз какой-нибудь охраняю. К чему лишние переживания? И мне будет легче. Волноваться не надо.
Видно, наш несгибаемый предводитель никак не мог забыть похищения своих дам и все, что за этим последовало. Тут поневоле станешь осторожным, хотя в Европе подобные методы не практикуются. Очевидно — из-за остатков рыцарства, а также наличия собственных жен в пределах досягаемости.
Что аукнется, то и откликнется. Вроде бы так.
— Мы в Европе, Сергей. Архипелаг с его страстями остался позади, — пытаюсь объяснить другу. — Наоборот, сейчас мы можем пожить относительно свободно. Я так думаю: не жениться ли мне на Лене? Хоть я по национальности — сам знаешь, но все равно роднее здесь никого не найду. Опять-таки детей заводить пора.
Ох, зря я это сказал! Командор едва заметно изменился в лице. Уж он-то никак не может оформить свои отношения. Разве что переберется в мусульманскую страну. Вот и терзается из-за этого. В наши дни никто ни на что не обращал внимания. Здесь же, пусть для виду, живут по христианским законам, и внебрачное открытое сожительство, да еще с двумя, шокирует кого угодно. Втайне позавидуют многие, однако с виду будут возмущаться с пеной у рта.
Распишешься же с одной — куда девать вторую? Оформлять как родственницу? Но неудобно хоть на бумаге оказывать одной некое предпочтение.
— И по какому обряду? — Сергей быстро взял себя в руки. — По иудейскому или по православному? Католиками или протестантами вы не являетесь, а светского брака пока нигде не признают.
— Я предусмотрительный. — На моем лице появилась самодовольная улыбка. Хотя и неловко перед Командором, но кому еще признаешься? — У меня в кармане лежит свидетельство, что мы с Еленой являемся мужем и женой. Еще на Гаити тайком купил у одного ксендза. Настолько тайком, что Лена до сих пор ничего не знает. Все равно живем вместе. Бумага же — оправдание на всякий случай. Или давай устроим небольшую свадьбу. Посидим, отметим это дело. Впрочем, как знаешь.