Случившаяся на рынке парочка стрельцов как бы случайно отвернулась. Не знаю, были то сторонники отправленной в монастырь Софьи или просто ревнители старины, только помощи от них ждать не приходилось.
Не хватало только малости, которая окончательно превратит людей в звериную стаю. Пока же люди лишь заводили себя и окружающих, пытались соревноваться в придумывании нелестных эпитетов, обращенных ко мне, да в советах убираться в Неметчину.
Знали бы они о некоторых работах! Даже невольно подумалось — хорошо, что сейчас не времена Ивана Грозного! Посадил бы он нас скопом на бочку с порохом за все изобретения и полетели бы мы куда повыше да подальше.
Я прекрасно понимал, что не владею умением Командора справляться с любой толпой. При мне была шпага, под плащом скрывалась пара пистолетов, только случись настоящая драка, и оружие не особо поможет.
Моя русская речь прежде оказала на толпу успокаивающее действие, затем кто-то выкрикнул:
— Так он еще и говорит по-нашему! — И все едва не началось снова.
Меня спасло появление воеводы. Тот имел бумаги царя с указаниями оказывать нам содействие и посему вне зависимости от собственных желаний никакого самосуда допустить не мог.
Изображавшие глухонемых статистов стрельцы чуть подтянулись. Толпа же послушно притихла. Воевода сурово нахмурил кустистые брови, а затем рявкнул так, что где-то испуганно заржала лошадь:
— Всем вон! Сейчас мигом батогов отведаете!
И толпа покорно попятилась назад, а затем, выбравшись на оперативный простор, стала быстро рассасываться.
Пришлось ехать в Москву. Но там Петра не было, князя-кесаря я побаивался, и в итоге о случившемся было рассказано только Командору. Зато через пару дней в город вошла команда из дюжины здоровенных преображенцев. Специально для охраны нужных государству мастерских, мельницы и прочего…
Командор же с Гришей и Жан-Жаком заявились в начале ноября по первому снегу. Дела немедленно пошли веселее. Пока Гранье колдовал над жерновами, добиваясь одинакового помола, мы с ребятами занялись прочими проектами. Штуцера-то, Ардылов оказался прав, потихоньку делались. Зато теперь у нас был почти закончен электрогенератор, а паровая машина стала быстро наращивать плоть.
Скромно промолчу, что в складе аккуратно складировались ракетные корпуса. И, одна из главных тайн, в еще одном помещении хранился промасленный шелк. Сшит он был еще во Франции, и теперь оставалось сплести гондолу да нацепить упряжь из веревочной сетки. Ни к чему монгольфьеру называться монгольфьером…
31
Командор с компанией. Петровский бал
Петр заявился в Москву, как всегда, неожиданно. Даже не заявился — заскочил в столицу в промежутках между другими делами. Царь всея Руси упорно подготавливал новый поход на Азов и поэтому почти все время проводил в дорогах. Если же где задерживался, так в Преображенском, где изготавливались части галер, или в Воронеже, где они собирались. Самодержец самолично и самозабвенно строил корабли. Даже руки у Петра были не царские. Заскорузлые мозоли от топора давно не сходили, и, увидав их, никто не подумал бы, что их обладатель — повелитель пусть не шестой части суши, но уж десятой — так точно.
Заскорузлые мозоли от топора давно не сходили, и, увидав их, никто не подумал бы, что их обладатель — повелитель пусть не шестой части суши, но уж десятой — так точно.
Своих специалистов практически не было, и Петр пошел на гениальный в простоте ход. Согласно царскому указу воевода Апраксин направил солдат по кабакам, где проводили время зазимовавшие в Архангельске иностранные моряки. Всех их забрали и отправили строить флот российскому государству. Отказы не принимались. Правда, платить — платили, и весьма неплохо. Моряки ворчали по поводу сырого леса, из-за того, что их вообще заставляют работать, но втянулись, а обещанное вознаграждение поневоле принудило их относиться к работе добросовестно.
Даже дорога к Воронежу, вопреки расхожим представлениям, была для этого времени превосходной. Прямой, обсаженной деревьями, чтобы никто с нее не сбился.
…Царь успел побывать в нескольких приказах, потом посидел некоторое время на заседании боярской Думы. Но если в приказах все решалось росчерком его пера, то в Думе каждый блюл свою честь. Говорили согласно чинам и родословным, не спеша, витиевато, ссылаясь на многочисленные примеры, проще же говоря — старательно лили воду, ходя вокруг да около и всячески избегая окончательных решений.
Думой Петр остался недоволен. Даже попытка надавить на бояр почти не удалась. Кое-чего по мелочам царь добиться сумел, а важные вопросы утонули в словоблудии, и даже о чем эти вопросы были, к концу заседания вспоминалось с трудом.
Вечером Петр был уже на Кукуе. Он никогда не упускал возможности побывать внутри государства в государстве, каковым во многом являлась иноземная колония, отдохнуть там душой и телом, свободно побеседовать на интересующие его темы, а порою и узнать нечто новенькое. То, что затем обрушивалось на головы населения, ничего нового не жаловавшего.
До Рождества оставалась неделя с лишним. Новый год первого января на Руси еще никто не праздновал. Он наступал первого сентября, хотя и эта дата праздничной в полном смысле пока не являлась.