Баронета явно задело такое обращение, но к речи он подготовился заранее и начал ее уже независимо от обстоятельств. Просто по инерции решившегося на что-то человека.
— Лорд, я имею честь просить руки вашей дочери… — Племянник первого лорда заученно отбарабанил все положенные обороты и застыл, ожидая решения или хотя бы приглашения присесть.
Лорд Эдуард решил, что второе дать проще, и указал офицеру на одно из кресел.
— Я польщен вашим предложением, баронет, — когда Пит утвердился в кресле и молчать стало невежливо, медленно произнес лорд Эдуард.
— Только тут есть две вещи, которые от меня практически не зависят. Видите ли, когда-то очень давно в порыве вполне понятной отеческой любви я дал дочери слово, что без ее позволения никому не отдам ее руку. Поэтому вам надлежит самому спросить ее о решении.
— Это же пустяки! — Пит прямо излучал самоуверенность. Он явно ощущал себя победителем во всем. О том, что кто-то вдруг не сможет оценить такого блистательного мужчину, ему явно не приходило в голову. — У меня есть неотразимые аргументы.
При последних словах он горделиво коснулся шпаги, словно собирался сражаться, а не просить выйти за него замуж.
Остальные присутствующие в лице хозяина и его старого друга намного пессимистичнее оценивали шансы новоявленного жениха.
— Надеюсь, вы будете настолько любезны, высокочтимый лорд, чтобы позвать сюда вашу прелестную дочь? — Нет, никогда природному моряку не стать настоящим оратором. Хотя людей светских среди них всегда было много.
Лорд позвонил в колокольчик, вызывая слугу. Будничный жест хозяина вызвал у Пита заметное разочарование. Наверно, баронет ждал, что осчастливленный отец отправится за дочерью сам.
— Предупреждаю — моя дочь достаточно придирчива в выборе и отказала уже очень многим, — буднично произнес Эдуард.
— Надеюсь, мне не откажет. Особенно если к моей просьбе присоединится ваша. — Самоуверенность вновь одержала у потенциального жениха верх. — Вы ведь поддержите меня, лорд? Ах, да. Вы, кажется, что-то поминали про второе условие.
— Видите ли, любезный баронет, мой род очень древний, а дочь у меня одна, — медленно сказал экс-губернатор. — И я должен быть уверен, что передаю ее человеку не только прославленному и имеющему перспективы по службе, но и принятому в лучшем обществе. Иными словами, с безукоризненной репутацией.
— А, — небрежно махнул рукой Пит.
Он принадлежал к высшему свету уже по факту рождения, теперь же дополнительно по высокому положению дяди.
— До меня дошли нехорошие слухи, которым не хотелось бы верить, но как отец я обязан знать правду, — Эдуард по-прежнему говорил медленно, старательно взвешивая каждое слово.
Пит явно не понимал, к чему весь этот разговор.
— Баронет, я недавно из Лондона и там услышал поразительные вещи, — вступил в разговор сэр Чарльз. — В обществе говорят, будто вы собираетесь повесить кое-кого без суда, не имея на это никаких прав. Согласитесь, подобное нарушение чести не прощают.
Обвинение было достаточно серьезным, хотя Пит еще не понимал этого. Он чуть поморщился, словно речь шла о пустяках:
— При чем здесь честь? Я всего лишь собираюсь вздернуть откровенного пирата. Кстати, известного вам по Вест-Индии Санглиера. То есть всего лишь выполнить свой долг.
— Если бы пирата, то разговора бы не было. У вас в плену находится капер Его Величества французского короля, офицер и кавалер ордена Святого Людовика де Санглиер, — вздохнул толстяк.
При этом он словно невзначай подчеркнул дворянскую приставку «де», словно прочих званий было недостаточно.
Лицо Пита сразу стало жестким. Такое лицо больше подходило капитану в море, но не светскому человеку в гостиной.
— Я дал слово отомстить за убийство брата. Или вы собираетесь защищать убийцу?
— Я всего лишь защищаю будущее своей дочери, — твердо ответил лорд.
Или вы собираетесь защищать убийцу?
— Я всего лишь защищаю будущее своей дочери, — твердо ответил лорд. — Если слухи являются правдивыми, то ни о каком предложении с вашей стороны не может быть речи. Оправдает вас общество — пожалуйста, сватайтесь. Нет — тогда увы!
— Положим, на оправдание можно не рассчитывать. Да и по службе… — добавил сэр Чарльз.
— И это говорите мне вы? Люди, которые сами пострадали от коварства Санглиера? — возмутился баронет. — Вам стало его жаль?
— Милейший баронет! Если вы решили отомстить за гибель брата, то не надо было брать пленных. Ни у кого не возникло бы никаких вопросов к вам. Но раз взяли, то надо следовать обычаям войны. Прерогативы казнить у вас нет, — опять вступил Чарльз. — На то существует королевский суд. Который оправдает де Санглиера за отсутствием состава преступления.
Пит обиженно засопел. В глубине души он понимал правоту хозяев. Если у человека есть свидетельства и патенты, он не может считаться преступником. Только врагом. А пленный враг благородного происхождения даже каторге не подлежит. По крайней мере, в цивилизованной Европе.
Но неужели все было напрасно? Выход на Ростиньяка, засада, бой, стоивший жизни стольким офицерам и морякам, что впору самому под суд угодить за понесенные несравненные потери…