— А солдаты двоились? — под общий хохот подсказал я. — Да и бил ты собственным глазом по чужому кулаку.
Я кивнул на налитый фингал. Говоря проще — гематому.
Грегори что-то пытался сказать в ответ, но говорил он непривычно тихо, а смеялись вокруг неприлично громко.
— Желающие служить в королевском флоте — два шага вперед! — рявкнул я, перекрывая хохот.
Как ни странно, желающих послужить не нашлось.
— Так какого черта! Все! Отныне вы моряки каперовского фрегата «Глостер»! — я кивнул на стоящий неподалеку от бригантины приз. — Понятно? А чтобы вы получше уяснили себе это, всем недотепам двое суток без берега. Разойдись!
Дожидаться выполнения команды я не стал. Уж стоять на месте точно не будут.
— Костя, есть разговор, — я поманил к себе Сорокина.
— Вы это серьезно, Командор? — спросил тот.
— Что именно? Разговор или наказание? — На самом деле смысл вопроса был понятен, но не упускать же такую возможность!
— О каперстве, — чуть улыбнулся, принимая мой ответ, Костя.
Я поневоле вздохнул. Договаривались же завязать!
— Ничего. Бог не без милости. Как-нибудь отвертимся. А там, глядишь, и война кончится. — Кого я утешал этими рассуждениями? — Вот с брандером точно придется разбираться нам.
— Это я понимаю, — буднично кивнул бывший морской спецназовец. — Кому же еще? Больше некому.
Мы вчетвером уединились в капитанской каюте.
Следующий час прошел в бесконечных рассуждениях.
Адская машина англичан представляла собой обычный корабль, по самую завязку напичканный порохом. По существу — гигантский брандер, а то и просто плавучая бомба. Несколько человек подводят его вплотную к объекту, поджигают фитиль, а сами спасаются на шлюпке. Далее — взрыв и занавес.
Простейшим способом борьбы с подобной штукой были бы наши зажигательные бомбы, так хорошо зарекомендовавшие себя в Карибском море. Смесь масла, пороха и смолы гарантировала пожар на любом корабле. Шесть мортирок лежали в трюмах «Лани» вместе с последними восемнадцатью снаряженными снарядами. Только стреляли мортирки метров на двадцать. Мы так и звали их частенько — плевательницы. Хотя плевочек у них был…
Весь вопрос заключался в одном. Дадут ли нам выйти на такую дистанцию? Помимо брандера на рейде будут фрегаты охранения, а уж они постараются засыпать нас ядрами так, что мало не покажется никому.
Если же выйдем и выстрелим, то успеем ли далеко отойти? Порою нас накрывало взрывами гораздо менее набитых порохом кораблей. Этот же рванет так, что мы с легкостью разделим его судьбу. Если целый город пострадал…
Обычный артиллерийский обстрел тоже отпадал. Опять-таки ответный огонь конвоя…
В роли самоубийц выступать никому не хотелось.
Ракеты, которые мы использовали в последнем походе против испанцев, были средством больше психологическим. Точности боя у них не было никакой. Просто на суше мы вели огонь по площадям. Нам важнее было не уничтожить, а деморализовать и отогнать противника. Попасть пороховой ракетой в море с корабля в корабль возможно разве что случайно. Да и то существует риск подпалить себя же реактивным факелом. А паруса при случае горят…
Мелькнула мысль попытаться сделать торпеду, но пришлось отбросить и ее. Единственный двигатель — сжатый воздух, вращающий турбину. А попробуй изготовь последнюю в кустарных условиях! Если что получится, то потребует массу времени. Того, чем мы явно не располагаем.
В общем, положение вырисовывалось достаточно безрадостное.
Один выход из него был. Предложенный, кстати, Сорокиным. Только очень уж мне он не нравился. Я же не котик и не пиранья. Вот если бы с парашютом прыгнуть…
К сожалению, ничего более умного никто из нас придумать не мог. Хотя пытались. Пытались.
— Ладно. Поехали на берег, — закрыл я обсуждение.
— Кто останется на корабле? — приподнял бровь Константин.
Мол, я уже был, теперь очередь кого-то из вас. Хоть в приказном порядке назначайте, хоть жребий тяните.
— Провинившиеся, — усмехнулся я в ответ.
— Я спрашиваю — из офицеров?
— Зачем, Костя? Корабль в порту. Ничего с ним не случится. Оставим старшим Антуана. Он после тотальной мобилизации из кожи вон лезть будет, лишь бы доверие оправдать.
Я угадал. Причем не только насчет Антуана. Пока мы сидели в каюте, нас не тревожили.
Я угадал. Причем не только насчет Антуана. Пока мы сидели в каюте, нас не тревожили. Даже старались не шуметь. А то как же? Тихо! Чапай думать будет! Зато когда вышли, на палубе стояли все «мобилизованные». В количестве семнадцати человек.
— Что за сборище? — спросил я, лишь бы что-то спросить.
— Мы тут… — Антуан немного помялся. — В общем, спасибо, Командор! Если бы не вы…
«А если бы не вы…» — едва не брякнул я. Однако сдержался. Потом присмотрелся к моим орлам и понял: каким-то неведомым путем они узнали о цене своей свободы.
— В общем, вы всегда можете на нас рассчитывать.
— Я знаю. — Словно они не помогли мне после визита «Дикой кошки»! Что бы я делал без них? — Но учтите — наказание остается в силе. Чтобы в другой раз не залетали по глупости.
— Ура Командору! — воскликнул Грегори, и остальные дружно подхватили клич:
— Ура!!!
Все-таки славные мои ребята. Дури в них много, однако хорошего больше. Только не каждому дано разглядеть это за суровой внешностью и грубоватыми манерами скитальцев морей. Разве можно оставить таких молодцев в беде?