Штурмовик выпил вина и усмехнулся:
— На хозяина ностальгия накатила, вот и заказал… я, оказывается, в любимчиках значился… паскуда… — последнее слово он с ненавистью процедил сквозь зубы. — О новых к тонах он узнал совсем недавно, и только сделал заказ Барнабету. Их называют гуаммы. Товар дефицитный, стоит бешеных денег и чуть ли не штучный. Но, как сказал Табболд. новая технология позволяет при проецировании задавать любые личностные характеристики.
— Что это значит? — спросил Каменев.
— Ну, если на обычном клоне после проекции, делают корректировку, к примеру, если копии, предназначенной для борделя, добавляют определенных характеристик — повышенная возбудимость, мягкий характер, любовь ко всем мужчинам или женщинам, то в случае с гуаммами можно задать любовь к конкретному человеку, персонифицировать все характеристики, подогнать под покупателя. С обычными клонами такое невозможно, на них даже корректировка действует на минимальном уровне.
— Выходит, что покупатель гуамма приобретает самого верного, преданного всей душой, беззаветно любящего… раба.
Рудольф кивнул.
— Н-да… — протянул капитан. — Сбылась мечта человечества.
— Сбылась мечта человечества. Где их делают?
— На Перфекте, но поставка осуществляется исключительно через подставных лиц. Никаких прямых контактов. Даже он не смог выйти на продавца. Не знаю, правда, как это удалось Барнабету, я тут подумал… может, тот просто захотел аферу провернуть, подсунуть Табболду обычную копию.
— Может быть, — задумался Ладимир.
Разговор на время прекратился, они слушали звуки музыки — Лад поставил перед приходом штурмовика кого-то из классиков.
Феникс опустил взгляд, потом снова взглянул на капитана:
— Я убил их быстро, почти без боли. Сначала… копию… Мой бывший хозяин ответил на вопросы без дополнительной стимуляции, я только сломал ему руку и, пригрозив сделать то же самое со второй, заставил все повторить, чтобы убедиться в правдивости. Потом прикончил.
Рудольф рассказал все без эмоций, словно это было обычное событие, но Каменев знал, что это не так. Ладимир не сказал в ответ ничего, лишь коротко кивнул.
Феникс поднялся, поблагодарил за вино и направился к выходу, но у самой двери остановился, обернулся и сказал:
— Я, конечно понимаю, что ты не священник, а я не на исповеди, но, капитан, если можно, не рассказывай никому про клона?
Сказав это, он покинул каюту, оставив Лада наедине с тяжелыми мыслями и недопитой бутылкой вина…
И сейчас в ответ на вопрос помощника капитан мог ответить только одно:
— Правда, Петер. — Каменев вздохнул. — Все было так, как я рассказывал в кают-компании.
— А как же встреча Рудольфа с бывшим хозяином?
— Ничего романтичного, — слегка улыбнулся Ладимир. — С чего ты вдруг такой любопытный стал? Раньше за тобой такого не замечал.
Петер откинулся на своем кресле, приложился к бутылке и произнес, устремив взгляд на холодную белизну гипера, отображавшуюся на экранах.
— Раньше я и не был любопытным, да я и сейчас, в общем-то, не то чтобы… просто мне… страшно! — Он снова хлебнул вина. — Не думал, что когда-нибудь скажу такое, но мне действительно страшно. Я боюсь этого мира за бортом и его обитателей. Боюсь и постоянно жду «пинка», который отправит нас в путешествие, из которого мы уже не вернемся. Я после того раза не до конца отошел… знаешь, какое это гадкое ощущение: висеть в пустоте и понимать, что домой ты уже не вернешься, потому что банально не знаешь, где он? И с каждым днем это ощущение становится все сильнее, ты начинаешь чувствовать себя ничтожным… Темные звезды! Если уж даже меня так проняло, то что с другими? Как подумаю о суперлайнерах с тысячами пассажиров… У них же запасов жратвы на рейс! Ну, может, НЗ какой имеется, а что потом? Не уверен, что у них в рубке такая же тварь обитала, как у нас, и сигналы посылала. Темные звезды… бррр.
Он передернул плечами.
— Ты не спеши с выводами, — сказал ему капитан. — Мы же вполне могли ошибаться. Сколько ты с того момента прыжков сделал?
— Этот четвертый, — хмуро ответил помощник.
— Вроде пока ничего…
— Не сглазь. — Петер не поленился перегнуться через подлокотник кресла, сплюнуть на пол, повернуться и растереть ногой. — Может, и ничего, а может… затишье перед бурей. Давай уже скорее найдем юную госпожу Стюарт и вернемся на Лагуну.
Хотелось бы отсидеться, пока все не утрясется.
— Я сам хотел бы, чтобы скорее, — грустно вздохнул Каменев.
— Да сам виноват, — пробурчал помощник. — Не знаю, чего от Софи отказался! Видно же было, что она сохла по тебе. Симпатичная деваха, из хорошей семьи опять-таки. Нет, вот подавай ему Валенсию и все тут…
Лад бросил в него пробкой от бутылки, валявшейся на столе.
— Да, ладно, ладно! — довольно оскалился Петер, закрываясь рукой. — Шучу я! Валенсия — значит Валенсия. Ну, падок ты на дочек адмиралов, а губернаторские — мимо цели. Бывает. Каждый сходит с ума по-своему!
— Наверное, кто-то давно на кухне не дежурил! — пригрозил Лад, не найдя, чем еще кинуть в помощника.
— Мне нельзя на кухню — всю команду потравлю, — заржал Петер, развалившись в кресле. Его нервное напряжение нашло свой выход.