— Ну что я вам говорил, Ульрих? — довольно ухмыльнулся Рассел. — Победителей не судят.
— Если вы еще раз посмеете влезть в мой разговор, — процедил капитан, — пеняйте на себя, майор.
Йохансон развернулся и покинул рубку, направившись к себе в каюту.
— Неблагодарная свинья, — пробурчал ему вслед Рассел. Майору было наплевать на угрозы капитана — план удался, а это главное.
* * *
Дверь открылась, и свет резанул по успевшим привыкнуть к темноте глазам. Лад наморщился и заморгал.
Когда зрение восстановилось, капитан увидел стоящего перед ним человека.
Лад наморщился и заморгал.
Когда зрение восстановилось, капитан увидел стоящего перед ним человека. Из-за падающего со спины света лица было не различить, но Каменев догадался, что это адмирал Стюарт.
— Включите свет, — приказал тот. Тут же засветились лампы, встроенные в потолочные панели. — Всем выйти.
Адмирал дождался, когда дверь карцера закроется, и подошел к пирату.
Ладимир был прикован посередине помещения с разведенными в стороны руками. Стюарт остановился перед Каменевым и посмотрел ему в глаза. Лад ответил ему прямым открытым взглядом. Он знал, что отец Валенсии считает его виновным в смерти дочери, ко также он знал, что не делал этого.
Через некоторое время адмирал отвел глаза, окинул взглядом карцер, стены из серого пластика, крепежи оков, снял байховые перчатки, потом снова посмотрел на Ладимира, покивал каким-то своим мыслям и произнес:
— Вот мы и встретились…
От сильного удара в челюсть голова капитана резко откинулась назад и посерело в глазах. Ладимир ждал этого, он понимал, что, прежде чем говорить, придется вытерпеть боль. Адмирал был крупным мужчиной, его мощные кулаки разбивали лицо Каменева в кровь. Лад чувствовал, как опухают губы, как костяшки пальцев рассекают кожу и по лицу начинают стекать теплые струйки. Но он терпел, не издав ни звука, пока Стюарт не отошел от него, тяжело дыша.
— Ты поганый ублюдок, — прохрипел адмирал, — ты убил мою Валенсию.
Едва слышно шикнула магнитная застежка на кобуре, Ладимир понял, что сейчас Стюарт достанет пистолет и пристрелит его. Подняв взгляд на адмирала, он проговорил:
— Убив меня, вы позволите настоящим убийцам остаться безнаказанными.
— Ты… ты и есть убийца, — Стюарт направил пистолет Ладимиру в лицо.
— Они сделал все, чтобы вы так считали. — Говорить было больно, но Лад пересиливал себя. — И вы идете у них на поводу. Поступаете именно так, как они и ожидают от вас. Знаете, я не буду молить вас о пощаде или прощении, мне не за что его просить, но все же обращусь к вам с просьбой — найдите настоящих убийц, мне, к сожалению, это не удалось.
— Мне противно слушать, как ты пытаешься своей ложью спасти свою поганую жизнь, — с презрением сказал Стюарт. — Но тебе это не удастся. Я видел запись…
— Какую запись вы видели и кто вам ее показал? — обратился к нему Лад. — Потому что если это запись камер наблюдения «Жемчужины», то вы должны были знать, что я не убил Валенсию, а пытался спасти ее.
— Не смей произносить ее имя, ублюдок! — Стюарт снова ударил его в лицо, рассекая бровь. — Ты прекрасно знаешь, что все камеры наблюдения были выведены из строя. Ты разыграл отличный спектакль, чтобы отвести от себя подозрение.
— Если камеры не работали, тогда откуда запись? Я не понимаю… Вам показали подделку, — продолжал капитан, кровь заливала ему глаз. Он пытался проморгаться, но ничего не получалось, тогда он зажмурил глаз и смотрел на адмирала одним. — Они хотели, чтобы вы думали, что это сделал я.
Адмирал стоял, свирепо глядя на пленного, пистолет снова был нацелен Ладимиру в лицо.
— Вы ведь знаете, что я прав, — справляясь с болью, проговорил капитан. Он закрыл глаза, вздохнул и представил перед собой Валенсию. — В тот вечер, когда вашу дочь похитили, мы ужинали с ней в «Хрустальном пике».
— В тот вечер, когда вашу дочь похитили, мы ужинали с ней в «Хрустальном пике». Это один из лучших ресторанов на Приме…
Ладимир говорил медленно и спокойно, — если ему суждено было сейчас умереть, то он хотел, чтобы последние его воспоминания были о любимой.
— На ней было платье из бабочек, потрясающе красивое, Валенсия одолжила его у Аниес, и, когда я увидел ее в нем, спускающуюся по трапу, у меня от восхищения перехватило дыхание… Ужин был просто великолепен, а потом мы танцевали с ней под звездами, ветер играл в ее волосах…
Заревев как раненый зверь, Стюарт схватил Каменева за горло и начал душить, отброшенный адмиралом пистолет с глухим звуком ударился об пол. Капитан покраснел, начал хрипеть… он чувствовал, что сознание ускользает от него, а вместе с ним и жизнь.
— Я… кх… любил… ее, — произнес Лад из последних сил. Он уже не мог стоять и повис, руки едва не вывернуло из суставов.
Неожиданно хватка Стюарта ослабла, и Каменев смог вдохнуть. Воздух с хрипом ворвался в горящие огнем легкие, голова кружилась так сильно, что капитана едва не стошнило.
Адмирал отошел от Ладимира на шаг и сказал:
— Впервые в жизни я нарушу свое слово. Лад, собравшись с силами, поднял на него взгляд, а Стюарт продолжил:
— Я не буду убивать тебя сам, я хочу, чтобы тебя казнили публично, придав позору и унижению.