Миновав переход, они очутились в просторном помещении с внешней стеной, шедшей полукругом, и высокими сводами.
Выглядел лейтенант-коммандер очень внушительно.
Миновав переход, они очутились в просторном помещении с внешней стеной, шедшей полукругом, и высокими сводами. Посреди потолка расплескалось золотистое пятно, имитация солнца; сверху свисали плоские рыльца гравиподъемников и захваты транспортных механизмов, напоминавшие то клешни, то многосуставчатые пальцы; в дальней стене виднелась темная мембрана лифта, очень похожего на обычный земной, а слева и справа торчали на низких эстакадах УТК — универсальные транспортные капсулы, или «утки», на жаргоне астронавтов. Капсулы тоже почти не отличались от земных аналогов.
В центре отсека, под ярким голографическим солнцем, их поджидали двое кни’лина. Оба рослые, крепкие, в белых обтягивающих комбинезонах, и оба как на одно лицо: серые глаза, узкие губы, классической формы нос и основательный подбородок. Тревельян, имевший дело с чужими расами, по временам сталкивался с этой иллюзией похожести; в данном случае ее усиливали бледная кожа и безволосые черепа, чуть более вытянутые, чем у людей Земли.
Отступив от перехода, чтобы Шек мог войти, сохраняя расстояние, он устремил взгляд поверх голов кни’лина и замер. Так прошло минуты две. Третий помощник, подражая Тревельяну, тоже стоял неподвижно, но его терпение явно заканчивалось. Наконец Шек буркнул:
— Говорите, у нас проблемы? Какие?
— Это слуги клана ни , всего лишь техники-служители, — пояснил Тревельян и, заметив, что лейтенант-коммандер поднял ногу, прошипел: — Не приближайтесь ко мне, Шек! Стойте, где стоите!
— Дьявол! Это еще почему?
— Не двигайтесь, я сказал! — Один из кни’лина шевельнулся, и Тревельян, все еще глядя в потолок, произнес на диалекте ни : — Не вижу встречающих. Где достойные меня? Где люди власти, представляющие лидеров ни или императора похарас ? Где парадные одежды и учтивые речи?
Краешком глаза он заметил, как Шек сует в ухо крохотный транслятор. Его антенна торчала над аккуратной прической третьего помощника, будто серебряный цветочный бутон.
Кни’лина одновременно сделали жест почтения. Стоявший слева заговорил, стараясь не смотреть на Тревельяна:
— Достойные люди отдыхают. Все утомлены работой. Ньюри приносят глубокие извинения.
В обоих диалектах языка кни’лина личное местоимение «вы» использовалось только во множественном числе, а формой беседы низшего с высшим было обращение в третьем лице, с подобающими случаю телодвижениями. Слуги клана придерживались этих правил со всей строгостью.
— Ты и ты, — Тревельян ткнул в каждого пальцем. — Ваши имена и род занятий?
— Зотахи, техник систем жизнеобеспечения, — произнес первый.
— Могар, техник киберустройств, — эхом откликнулся второй.
Воздев руки в жесте изумления, Тревельян повернулся к Шеку.
— Техник-ассенизатор и слуга, имеющий дело с киберами! Йездан Сероокий! И эту пару недоумков послали встретить нас! Меня, имеющего высший ранг, и первого помощника капитана!
Он говорил по-прежнему на диалекте ни , зная, что приборчик, торчавший в ухе Шека, переводит сказанное. Услышав последнюю фразу, тот дернулся, нахмурил брови и промолвил — к счастью, не включив транслятор на обратный перевод:
— Что случилось? Захотели права покачать и хвост распустить? Ну, ваше право! Только я не первый помощник, а…
Тревельян дал ему высказаться.
Это было безопасно — слуги клана наверняка не понимали земную лингву. Повернувшись к Шеку, он пояснил:
— Меня должен встречать шеф научной группы или его заместитель. В крайнем случае, член экспедиционного отряда, а не пара техников-слуг! Это оскорбление, лейтенант-коммандер, поэтому сделайте суровое лицо и рявкните погромче. Что же до местного этикета, то в нем я разбираюсь лучше вас. — Шек рявкнул, а Тревельян, грозно уставившись на Зотахи и Могара, вновь перешел на наречие ни : — Первый помощник возмущен таким неуважением. Он хочет, чтобы я вернулся на корабль, доложил капитану и потребовал распылить станцию. Я напомнил ему, что Фонд владеет половиной сателлита, и его уничтожение для нас убыток. И знаете, что он мне ответил? — Выдержав паузу, Тревельян небрежно усмехнулся: — Он сказал: честь дороже!
Оба кни’лина побледнели еще больше и заговорили в унисон:
— Достойный ньюри ошибается…
— Никакого неуважения…
— Зотахи здесь, чтобы обеспечить безопасность достойного…
— Могар должен позаботиться о его багаже и проводить в отсек на земной половине…
— Зотахи и Могар полны почтения…
— Мы не виноваты, что наши достойные отдыхают…
— Они очень много трудятся…
— Они спускаются к дикарям каждые пять дней, а дикари так опасны!..
— Огромное напряжение…
— Если достойный желает, мы вызовем еще слуг…
Тревельян хлопнул в ладоши, что было знаком гнева.
— Никаких слуг, парни! Равного мне сюда! И быстро, пока у нас с первым помощником не иссякло терпение!
Могар что-то забормотал, склонившись к вороту комбинезона, — там, очевидно, находился микрофон. Зотахи в это время делал жесты почтения, приседая на широко расставленных ногах и вытягивая вперед руки, словно ему хотелось обнять скандального землянина как долгожданного и любимого брата. Впрочем, спектакль, разыгранный Тревельяном, к скандалу отношения не имел. В обществе кни’лина существовали жесткие понятия о рангах, о том, кто выше, а кто ниже, кто командует, кто подчиняется, кого стоит слушать, а чье мнение можно пропустить мимо ушей. Всякий новый человек, попавший в замкнутую группу, стремился показать, что его статус высок, что он относится к достойным, а не к служителям или — упаси Йездан! — простым работникам. Обычно это не создавало проблемы, так как о заслугах и ранге новичка в группе что-то знали или могли узнать, если речь шла о кни’лина. Землянин же был загадкой, и Тревельян, скорее всего, подвергался проверке.