— Слушаю, лейтенант-коммандер, — раздалось в ответ.
— Я у четвертого шлюза. Справишься со стыковкой?
— Так точно, лейтенант-коммандер.
— Действуй. — Шек покосился на Тревельяна. — Хочется на живых плешаков взглянуть. Говорите, совсем как люди?
«Плешаки» — такой была презрительная кличка кни’лина. Не оставаясь в долгу, они называли людей «волосатыми», а еще — «пожирателями падали», так как сами мяса не ели.
— Я этого не утверждал, — произнес Тревельян. — В чем-то они на нас похожи, а в чем-то есть отличия.
— Ну, например?
— Они не имеют волосяного покрова. Вообще нет волос на теле и лице, кроме бровей и ресниц.
— Это всем известно, — с разочарованным видом сказал третий помощник. Потом оглянулся на десантников и произнес, понизив голос: — Я слышал, их женщины очень красивы и хороши в постели… такие штуки выделывают в невесомости…
— Некоторые прямо красавицы, — заметил Тревельян, наблюдая, как огромный дисковидный корпус станции медленно подплывает к крейсеру. На глаз его толщина у края достигала метров тридцати, и эта чуть выпуклая стена охватывала диск кольцом. В свете прожекторов «Адмирала Вентури» поблескивали акрадейтовые иллюминаторы, круглые люки портов, гравитационные движки, антенны дальней и планетарной связи, огромная чаша биоизлучателя и еще какие-то устройства, которые он не мог распознать.
— Основательная конструкция, — сказал Шек, обозревая паривший над планетой сателлит. — Кто его строил?
— Кни’лина, но Фонд, который я представляю, возместил половину расходов. Так что СИС находится в совместном владении.
— СИС?
— Да. Сайкатская Исследовательская Станция.
— И много там сейчас народа?
— Человек двадцать или тридцать, я полагаю — члены экспедиции и слуги кланов. Слуги — обычно технический персонал.
Шек в удивлении присвистнул:
— Говорите, два-три десятка плешаков? И для них соорудили этакую громадину? Нашей команде там бы тесно не показалось!
— Строили кни’лина, клан ни и клан похарас , а у них свои понятия о просторе и тесноте, — пояснил Тревельян.
— Но все сделано по-честному: есть их сектор, и есть наш, точно такой же по площади. — Он сделал паузу, потом, взглянув на приближавшийся шлюз станции, промолвил: — Послушайте, лейтенант-коммандер, отчего бы не пустить в шлюзовую энсина. [3] Ольсен? Я бы хотел еще раз с ней попрощаться. Будьте снисходительны! Ведь в течение месяца или двух я не увижу ни единого женского личика!
Десантники заржали. Шек цыкнул на них и сказал со строгим видом:
— Не положено. А что до лиц женского пола, так, может, на станции кто-нибудь для вас найдется. Кни’лина ведь совместимы с людьми… ну, в сексуальном смысле… Правда это или нет?
— Сущая правда, — со вздохом подтвердил Тревельян. — Совместимы, как и другие гуманоиды, фаата, осиерцы и терукси. Я бы мог вам рассказать…
— Не надо! — рявкнул Шек, взглянув на десантников, навостривших уши. И, смягчившись, добавил: — Желаю вам плодотворной работы и успеха на всех фронтах. Пара месяцев, говорите? Ну, это срок небольшой! Если вернетесь на «Вентури», послушаю ваши истории с удовольствием. Как-нибудь после вахты, в моей каюте.
— Я зван на чашку кофе?
— На рюмку чая, — уточнил лейтенант-коммандер.
Палуба под их ногами чуть дрогнула — крейсер уравнивал скорость со станцией. Затем ее боковая стена ушла вверх, вниз, в стороны и застыла, словно серый монолитный утес, скрепленный с кораблем невидимыми узами. Послышался негромкий гул, и трубчатый кожух переходного модуля стал плавно выдвигаться из борта «Вентури». Его оконечность, похожая на голову безглазой змеи, легла на станционный шлюз, присосалась к квадратному люку, и диафрагма перед Тревельяном начала неторопливо раскрываться. Резкий хлопок воздуха просигналил, что давление в шлюзовой и приемном отсеке сателлита выровнялось. Теперь крейсер и станция кружились около Сайката как единое целое, в бесконечном падении на планетарный сфероид, как бы стремясь к нижнему миру и постоянно промахиваясь по гигантской голубой мишени.
— Молодец Джамаль, — буркнул Шек. — Отличная стыковка, клянусь Владыкой Пустоты!
Трое десантников принялись грузить багаж Тревельяна на платформу. У него было три больших контейнера, один из них довольно тяжелый, и сумка с одеждой и всякими мелочами. Диафрагма шлюза раздвинулась на всю трехметровую ширину, в трубчатой конструкции вспыхнул свет, и дальний конец перехода тоже озарился привычным для глаза желтоватым сиянием. Но тени там не мелькали и никакие фигуры не маячили — похоже, встречающих Тревельяна было еще меньше, чем провожавших.
— Вперед, парни, — велел третий помощник, кивая десантникам.
— Погодите, Шек. Когда имеешь дело с кни’лина, нельзя забывать о двух вещах: о собственном достоинстве и протоколе. Не будем торопиться с багажом. Прошу вас, следуйте за мной и держитесь сзади в четырех-пяти шагах.
Шек не возразил ни слова — должно быть, любопытство взяло вверх над командирскими замашками и привычкой распоряжаться. Друг за другом, сохраняя дистанцию, они зашагали по переходу: Тревельян впереди, третий помощник за ним. Шек двигался, как на парадном смотре: печатая шаг, развернув плечи и выпятив грудь, обтянутую синим с серебром мундиром. К его бедру был пристегнут бластер, на левом запястье сверкал браслет коммутатора, на правом — еще одно переговорное устройство, для прямой связи с капитаном и включения сигналов тревоги. Выглядел лейтенант-коммандер очень внушительно.