— Не торопись, достойная. Прах близкого будет тебе возвращен, но спустя некоторое время. Ньюри Джеб Ро погиб при необычных обстоятельствах, в которых я желаю разобраться перед докладом на Йездан, а до того кувшин побудет у меня. — Взгляд колючих серых глаз коснулся поочередно Тревельяна, Иутина и Второго Курса. Затем антрополог кивнул в сторону выхода. — Обряд закончен. Можете расходиться.
Святилище опустело. Тревельян вышел последним, миновал Йездана с раскрытой Книгой и направился в парк. Перебравшись в земной сектор и шагая по коридору к своим апартаментам, он все еще размышлял о Втором Курсе, Иутине и их возможных мотивациях. Советник, уловив нить его раздумий, поинтересовался:
«Думаешь, кто-то из них проткнул плешака?»
— Не исключаю. — Ивар нахмурился. — Возможен, конечно, и третий вариант, что-то непредусмотренное, неожиданное… Чечельницын, у которого я слушал курс инопланетной криминалистики, утверждает, что…
«Не доверяй авторитетам, — перебил командор.
— Возможен, конечно, и третий вариант, что-то непредусмотренное, неожиданное… Чечельницын, у которого я слушал курс инопланетной криминалистики, утверждает, что…
«Не доверяй авторитетам, — перебил командор. — У них одна болезнь — недостаток практики. Ты наблюдатель; так верь собственным глазам и крути мозгами».
— А я что делаю? — с раздражением отозвался Тревельян. — Кручу, дед, верчу, но не отказался бы от разумного совета.
«Все мои советы — разумные, и потому повторяю: присмотрись к Иуде».
— Поведение Второго Курса тоже подозрительно.
«Чем?»
— Он ринулся убивать дикарей. Убивал их так, словно хотел заранее сделать их виноватыми.
«Этот плешак мне тоже не симпатичен, но я готов признать, что он находился в состоянии аффекта».
— А его ловкость и невероятная сила? Помнишь, как он меня швырнул? А ведь на мне была кожа!
«Ну и что? На нем, может, были две кожи или какая-то другая хрень! Ты про силовые браслеты слыхал?»
— Слыхал, — мрачно подтвердил Тревельян. — А вот о том, чтобы кни’лина отведал спиртного и остался жив, мне слышать не приходилось.
«От хорошего коньяка никто еще не помирал, — донеслась мысль командора вместе с эмоцией, изображавшей смех. — Помню, как-то на Гондване, в отпуске, мы с лейтенантом Гершке нарезались до зеленых чертей и едва не загнулись. Но пили ром, а не коньяк! А ром, скажу тебе…»
— Давай оставим за кадром эти твои подвиги на Гондване. Второй Курс — не лейтенант Гершке! Он кни’лина, и для него этиловый спирт — ядовитое зелье! Такая уж у плешаков физиология!
Командор смолк, задумавшись, потом заметил покаянным тоном:
«Ты прав, мой мальчик, признаю. Про Гершке я так, больше для собственного удовольствия… Видишь ли, в нынешней моей ситуации нет ничего, кроме воспоминаний о пережитом и выпитом».
— Это еще почему! — возмутился Тревельян, открывая дверь утреннего цвета, что вела в его отсек. — А мои ощущения? Разве я не делюсь с тобой и выпитым, и пережитым?
«Делишься, но это твое, малыш, твое, а не мое. Сам я, в сущности, призрак, этакая ментальная ипостась Олафа Питера Карлоса Тревельяна-Красногорцева, десантника и командора Звездного Флота… Иногда я думаю о том, не стоит ли потребовать новое тело, прожить новую жизнь, постранствовать среди миров, где я бывал когда-то, и посмотреть, как они изменились… — Дед снова помолчал, но уныние было несвойственно предку Ивара; не прошло и двух секунд, как он, вернувшись в боевую форму, произнес: — Я посоветовал тебе не доверять Иуде и дам еще один совет, по поводу Второго Курса. Ты меня за неуча не держи — были стычки с плешаками в мое время, случалось мне допрашивать пленных, и я отлично помню, что наше горячительное для них хуже отравы. И знаешь, что отсюда следует?»
— Я весь внимание, — сказал Тревельян, подсаживаясь к маленькому треугольному столу и своему компьютеру.
«Следует вот что: если кни’лина хватил спиртного и даже того не заметил, а потом остался бодр и жив, то он — не кни’лина».
— Перегибаешь, дед. На дроми или хаптора Второй Курс непохож. Даже на терукси — у тех волосы есть.
«В нашу эпоху внешность не отражает сущности», — напомнил командор и окончательно смолк.
«В нашу эпоху внешность не отражает сущности», — напомнил командор и окончательно смолк.
С этим спорить не приходилось, и Тревельян, плотнее усевшись на диванчике, закрыл глаза и призвал на помощь свою интуицию. Это было сильное, но не очень надежное средство; временами интуиция обманывала, выдавая желаемое за действительное, рисуя пустые фантомы и миражи вместо реальности. Но все же, все же — пусть ради интереса! — кем мог быть Второй Курс, биолог сайкатской миссии? Гуманоидом неведомой расы, засланным к кни’лина с неизвестной целью? Эмиссаром метаморфов, которые, по слухам, внедряли тайных наблюдателей во все галактические цивилизации? Разведчиком Звездного Флота или иного земного ведомства?.. Чушь, ерунда! Что тут делать наблюдателю или разведчику — тут, на краю обитаемой Вселенной, на станции, где два десятка человек, считая со слугами! Такая персона обосновалась бы скорее на Йездане или в какой-нибудь высокоразвитой колонии кни’лина, где есть источники важной информации…