Если вернуться к версии Иутина, подумалось ему, то основное ее достоинство — цельность: четыре трупа — один убийца, последовательная цепь событий и ясные мотивы преступления. Но интуиция подсказывала, что это слишком просто — тем более, что Курс не похищал клинок и не метал его в лингвиста. Тревельяну казалось, что в случившемся на станции и на Сайкате замешаны разные лица, и у каждого есть свой мотив, свой повод убрать того или иного члена экспедиции и своя цель, совсем не похожая на цели соперников. Как груда кристаллокниг, где есть любовные романы, детские сказки, научные труды и черт-те что еще… Но в этой, на первый взгляд бессмысленной подборке могла таиться своя логика или, скорее, нечто общее — скажем, то, что все книги принадлежат одному человеку или хранятся в одной коробке.
Вошел Иутин, и размышления Ивара прервались. Очевидно, третий генетик успел побывать у себя и переодеться — на нем красовались не домашняя хламида и не ритуальный передник, а рабочее сайтени дневного цвета. Его обнаженные руки были перевиты жилами, кожа под челюстью слегка отвисала, и Тревельян подумал, что Иутину, должно быть, немало лет. Эту мысль догнала другая: возможно, его состарили не годы, а испытания и унижения.
— Прах Лезвия и Зенда Уна уже в погребальных кувшинах, — произнес генетик, садясь напротив Тревельяна. — Мы проводили их согласно обычаю, пролив по капле крови — и религиозные похарас , и ни , отрицающие божественность Йездана. Но, как он сказал, религия — лишь платье истинной веры.
Обсуждать такие темы казалось Тревельяну несвоевременным. Он прочистил горло и буркнул:
— Ты мне помог, Иутин. Почему? Ты ведь знаешь, что Курс не похищал ножа и не имеет отношения к убийству Ока Хорады.
— Разумеется. Конечно. Курс убил Джеба Ро и, вероятно, Первого Лезвия и слугу, а с Зендом Уна расправилась Вторая Глубина, с которой ты, с присущей землянам беспечностью, провел ночь. Мне пришлось солгать. Ложь во спасение — так, помнится, вы называете это?
— Не надо упрекать меня в беспечности. Лучше ответь на мой вопрос: почему?
Кожа на черепе генетика пошла морщинами. Он почесал темя, задумался на секунду и молвил:
— События еще не завершились, и ты будешь нужен, Ивар Тревельян, нужен нам всем. Цена утреннего дома высока! Если тебя изолировать, это нас ослабит, а тварь с Тоу может сделаться проблемой.
— Мы о подобных существах ничего не знали.
— Вы многого о нас не знали и не знаете. Или, возможно, знают те, кому положено следить за нашей расой, не ксенологи из Фонда, а люди из другого ведомства.
Ивар молча кивнул. Службы Звездного Флота имели больше информации о расах с высоким индексом ТР, чем Фонд, который занимался архаичными культурами.
— Так что же он такое, этот Курс? — спросил он после паузы. — И при чем тут ваша колония Тоу?
Иутин усмехнулся.
— Надеюсь, меня не обвинят в предательстве, ибо я могу поведать только слухи, а истины не знаю сам. Но на всякий случай… Станция! Ты сотрешь эту беседу! — Дождавшись подтверждения, он продолжил: — Говорят, что найден способ пересадки человеческого мозга и сращивания его с силикатной плотью, что имитирует тело во всех подробностях. Такие существа очень сильны и обладают высокой способностью к регенерации. Мало едят, но много пьют — для поддержания энергетического баланса им годится любая жидкость. И никаких потерь интеллекта…
— Прекрасные солдаты, я полагаю. Лучше боевых роботов.
— Возможно. Правители ни всегда мечтали взять реванш. Земляне для них все равно что тазинто. Уничтожить этих волосатых дикарей или вернуть в животное состояние — это как бы месть Земле… маленькая, но все же месть. Ты, должно быть, это почувствовал.
— Да. — Тревельян обменялся с командором ментальным импульсом, убедившись, что тот записывает разговор. Затем спросил: — Что еще говорят?
— Что мозг для пересадки можно клонировать или изъять у мертвеца в первые мгновения после гибели. Последнее предпочтительней, так как сохраняются память, знания и опыт, но есть какие-то проблемы… какие, я не знаю. Кажется, не всякий мозг подходит, и таких существ не очень много. — Иутин сделал паузу и снова улыбнулся. — Думаю, вашим… гмм… наблюдателям это известно, и потому Земля не беспокоится. Как сказано у Сероокого, десять сильных не победят миллионы слабых.
— Это все?
— Почти. Остальное касается Тоу. Очень отдаленный мир на самой окраине нашего сектора… Льды, снега, промерзшая земля, холодный океан… Принадлежит клану ни , и они делают там что хотят.
— Ладно, — сказал Тревельян, — с этим мы разобрались. Значит, в пассиве у нас четыре трупа, а в активе — киборг-убийца с поврежденным мозгом, которого ваш научный отдел включил в экспедицию. Там хоть представляют, кто он такой?
— Не думаю. Джеб Ро и Первый Лезвие сами комплектовали штат из похарас и ни . Лезвие, конечно, знал… Очевидно, Курс был ему нужен.
— Чтобы преподнести гипноглиф? — не без иронии спросил Тревельян, но вопрос остался без ответа. — Ну, не буду настаивать. Давай поговорим о Второй Глубине и Зенде Уна. Чего они не поделили?
— Я говорил тебе, что оба с Тизаны. Похарас и ни там враждуют.